– Ну и ладно! – Наталья тоже обиделась.
Она вышла из комнаты, не то чтобы хлопнув дверью, но закрыв ее громче, чем обычно.
В столовой стоял обычный утренний шум. Галина с Ванечкой уже сидели на своих местах. Наталья посмотрела по сторонам. На завтрак были вареные сосиски с горошком, по Натальиным наблюдениям, Ванечка их любил. Вероятно, сегодня завтрак пройдет без его обычных капризов.
К несчастью, Наталья не учла горошек, который давал большой простор Ванечкиной фантазии. Во всяком случае, до знакомства с этим замечательным ребенком Наталья даже не подозревала, что горошек можно брать по одной горошинке, отказываться положить каждую горошинку в рот не менее пяти минут, потом, предварительно раздавив между пальцами, бросать на пол. И каждое свое действие сопровождать нытьем и угрозами. Впрочем, мама Галя от своего ребенка не отставала.
– Ванюшечка, съешь горошечек! – нежно упрашивала она отпрыска. – Это ведь полезно для мозга. Ты станешь умным, красивым, будешь хорошо учиться! Вот спроси у доктора. Правда, Наталья Павловна?
– Нет, – неожиданно твердо ответила Наталья.
– То есть как? – удивилась Галина, а Ванечка бросил горошину не на пол, а в тарелку.
– А вот так. Если вы и дальше будете его так воспитывать, он умным никогда не станет. Он весь свой ум тратит на капризы. И со стороны это выглядит очень некрасиво.
Ванечка слушал с открытым ртом.
– Ну знаете! – Галина покраснела. – У меня замечательный ребенок!
– Ребенок замечательный. – Наталья не могла остановиться. – И вы делаете все, чтобы испортить ему жизнь.
– Да что вы понимаете! Пойдем, мое солнышко! Мы не будем больше сидеть с этой злой тетей.
Галина схватила ребенка за руку. К сожалению, пока они с Натальей выясняли отношения, Ванечка времени не терял, женскими разборками он интересовался мало. Зато к сосискам подавали кетчуп. Его он использовал как краску, которой с увлечением изобразил на столе несколько абстрактных картин. Руки при этом он вымазал как следует. Так что, взяв любимого сыночка за руку, Галина немедленно сама перепачкалась в кетчупе.
Наталья, уже пожалевшая о своем срыве, протянула ей салфетку:
– Возьмите!
– Не надо! – Галина гордо отвернулась. – Мы не станем больше есть вместе с вами. Поищем других соседей, которые любят детей.
После этого они с Ванечкой торжественно удалились. Наталье было очень неловко. Ей казалось, что все присутствующие в столовой смотрят на нее. Причем смотрят осуждающе. Наталья механически дожевала сосиски, стараясь не смотреть на испачканный горошком и кетчупом стол. Потом встала и пошла к себе. Она понимала, что ей нужно немедленно закрыться в комнате. До того, как она расплачется, разрыдается, окончательно не сможет сдерживаться.
Наталья имела большой опыт общения и давно научилась спокойно переносить любые человеческие чудачества. Ванечка с Галиной были далеко не худшими, с кем ей приходилось общаться. Главное, она никогда не позволяла себе выражать свои эмоции, старалась сдерживать недовольство окружающими, искать в каждом человеке что-нибудь хорошее. Ее сегодняшний срыв был первым за много лет.
Наталья добежала до своей комнаты, влетела внутрь, закрыла дверь на ключ и, не обращая внимания на подскочившую от неожиданности Катю, уткнулась в подушку, бросившись с размаху на кровать.
Она больше не могла держать себя в руках, делать вид, будто у нее все в порядке, быть правильной и умной. Увольнение с работы, безумный отпуск, а главное – отношения с Сергеем. Она ведь поверила ему. Точнее, первый раз за много лет, впервые после развода позволила кому-то по-настоящему войти в свою жизнь. Да, она давно научилась не разрешать себе чувствовать боль. Ей нужно было выжить, вырастить Катю. В какой-то момент она поняла, что чаще бросают мужчины женщин. Способ не быть брошенной оказался только один. Наталья превратила его в принцип – оставаться одной всегда и быть довольной своим одиночеством. Нет, конечно, мужчины появлялись, но она никогда не относилась к ним всерьез: приходят – уходят.
Ради Сергея, который был рядом с института, она этому принципу изменила. Пустила его в свою жизнь по-настоящему. И все повторилось.
Наталья рыдала горько, как в детстве. Вскоре она почувствовала, что Катя гладит ее по плечу:
– Мама, перестань! Все наладится. Девочка поправится, Сергей позвонит.
Услышав про Сергея, Наталья зарыдала с новой силой. Но Катя была умной и хорошо знала свою мать.
– Мама, а ведь из-за тебя лагерь купаться не идет...
– Почему? – спросила Наталья сквозь слезы.
– Ну ты же детей не смотрела сегодня. Вот никто и не знает, кого можно на море вести, а кого нет.
– Я все равно не могу никого смотреть в таком виде.
– Подумаешь! Скажешь, что у тебя аллергия. Вставай!
– Не хочу я никого смотреть! – вырвалось у Натальи. – Я всю жизнь кого-нибудь смотрю, лечу, сочувствую. – Она забыла, что Катя – совершенно неподходящая аудитория для ее монолога. – Мне надоело. Понимаешь? Просто все надоело! Я устала. Смотреть, лечить – мне все надоело!
– Мама, ты что? – испугалась дочь. – Ты же всегда говорила, что это твоя жизнь. Ты сколько раз бабушке доказывала, что не хочешь ничего менять.
– Катя, люди вообще говорят много глупостей! – Наталья не могла остановиться. – А в жизни моей и без меня все прекрасно поменялось. Меня никто и спрашивать не стал. Кстати, ты тоже меня не спрашиваешь, когда что-то делаешь.
– Мама, ну при чем тут это? – Катя привыкла видеть мать выдержанной и спокойной.
– Ни при чем. – Наталья ощущала себя опустошенной. Медленно встала, тряхнула головой, посмотрелась в зеркало. – Ладно, я пойду. Посмотрю всех.
– Хочешь, потом вместе на пляж пойдем?
– Нет. Ты хочешь пойти с Артемом.
– Да что с тобой? – воскликнула Катя. – Ты сегодня сама на себя непохожа.
– Все, я пошла. – Наталья не стала продолжать разговор. Ее захлестнула обида на весь мир.
В коридоре маялась Мария Ивановна:
– Наталья Павловна, а мы вас заждались!
– Зачем? – сухо поинтересовалась Наталья.
– Ну как? – Мария Ивановна тоже не привыкла к подобному стилю общения. – Надо решить, кто идет купаться, а кто нет.
– О! – Наталья усмехнулась. – Вам, оказывается, нужны мои рекомендации. – Она сделала многозначительную паузу, собираясь высказать все, что передумала за эти дни.
Мария Ивановна покраснела:
– Наталья Павловна! – Но закончить ей не дал выскочивший из палаты Володя.
– Наталья Павловна! А я вас везде ищу!
Появление мальчика неожиданно привело Наталью в чувство. Она беспомощно посмотрела на Марию Ивановну. Но молодая учительница явно не знала, как сгладить ситуацию.
– А зачем ты меня ищешь? – спросила Наталья.
– Давайте маме позвоним. И пусть она меня забирает.
– Тебе с нами совсем плохо? – Мария Ивановна постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал с обидой.
– Нет, конечно, нет! Смотрите, и рука почти зажила! – Володя протянул руку.
– Да, тебе уже купаться сегодня можно! – Наталья обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему.
– Вот видите! Значит, я маме отдых не испорчу!
– Володя! – Она собрала все свое мужество. – Понимаешь, у тебя, кажется, дома кто-то заболел. Твой папа...
– Он не папа, – угрюмо произнес мальчик.
– Ну, в общем, мама утром улетела.
– Утром? Я же в шесть часов встал.
