– Кирилл! – тихо попросила я, доставая из пачки сигарету и жадно затягиваясь, – промотай, пожалуйста, назад.
Кирилл тоже еще не пришел в себя от увиденного. Но пульт взял и включил перемотку.
Снова замелькали мужские и женские лица. Вот девушка-блондинка, совсем молоденькая, ее юное, свежее лицо сейчас хорошо видно. Брюнетка с мужчиной стоят спиной, их лиц пока не видно. Еще живой парень, партнер худенькой блондинки, высокий, стройный, со светлыми волосами.
Вот спутник брюнетки бросается на него и ударяет ножом. В этот момент он поворачивает голову, и я отчетливо вижу его лицо.
– Останови! – крикнула я Кириллу.
Кадр замер. Да, сомнений не было. Это именно он, только моложе лет на двадцать.
И женщина… Красивая брюнетка с большими глазами. Кто бы мог подумать, что она на такое способна?
Я попросила Кирилла пустить изображение дальше. Вот и лицо женщины, холодное, злое. Беспощадное.
– Хватит! – бессильно сказала я Кириллу. – Мне все ясно. Вернее, мне пока ничего не ясно, просто каша какая-то в голове.
– Ты знаешь, кто эти люди? – спросил Кирилл.
– Да! – ответила я. Но думала сейчас не об этом. Что-то было в последнем кадре, не заметное на первый взгляд, но я уловила это.
– Поставь-ка еще раз самый конец! – сказала я Кириллу.
За что я люблю Кирилла, так это за то, что он никогда не задает глупых и ненужных вопросов. Чем очень выгодно отличается от Ольги. Да и от Жоры.
Я просмотрела еще раз конец записи, но так и не смогла понять, что привлекло мое внимание.
Как одержимая, я проматывала пленку и просматривала запись. Наконец, я уловила то, что постоянно от меня ускользало: из чуть-чуть приоткрытой двери, ведущей в соседнюю комнату, выглядывало испуганное личико маленького ребенка…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
(ОЛЬГА)
Мы ехали не машине ко мне домой вместе с Наташей и Людмилой Алексеевной. Время было уже позднее. Да, в домике в Восьмом Вокзальном переулке мне пришлось задержаться.
Когда Людмила Алексеевна упала в обморок, Наташа вскрикнула и склонилась над ней. Я тут же кинулась на помощь. Вдвоем мы перенесли женщину на кровать в комнате. Наташа полезла в шкафчик искать нашатырный спирт.
Она нашла его и сунула пробку женщине под нос. Та дернулась и открыла глаза.
– Спасибо! – слабым голосом ответила та.
Через несколько минут женщина поднялась с постели и села за стол. И она, и Наташа молчали. Потом Наташа спросила:
– Ольга Андреевна, как все-таки вы меня нашли?
– Потом как-нибудь расскажу, Наташа, – устало ответила я. Страх мой прошел, когда я увидела, что кроме Наташи и незнакомой мне тогда женщины, в доме больше никого нет. И женщина явно не собиралась нападать ни на меня, ни на Наташу. Поэтому я просто сидела и ждала.
– Наверное, я должна вам все это объяснить, – с трудом проговорила женщина.
– Очевидно, да, – спокойно ответила я. – Если не мне, то Наташиным родителям вам точно придется все это объяснять. Ведь они просто с ума сходят.
Лицо женщины напряглось.
– Это я должна была сойти с ума шестнадцать лет назад! – сказала она. – Но каким-то чудом сохранила рассудок и выжила. Я только что рассказывала это все Наташе, – она посмотрела на девушку, которая снова заплакала.
– Успокойся, Наташа, – быстро сказала я. – Если ты не хочешь слушать этого, не надо. Мы сейчас поедем домой. А вы, – я повернулась к женщине, – будете говорить в другом месте.
– Нет, нет! Подождите! – вскричала женщина. – Выслушайте меня, пожалуйста! Я говорю правду! В это трудно поверить, но это правда! Послушайте, только не отправляйте меня в милицию, я не хочу снова в сумасшедший дом!
Я посмотрела на Наташу.
– Ольга Андреевна! – та подняла на меня умоляющие глаза. – Послушайте, пожалуйста и скажите: можно ли в это поверить? Возможно ли такое? Я хочу разобраться, иначе дальше я не смогу нормально жить!
– Хорошо, хорошо, – успокоила я девушку. – Я все выслушаю. Ты только не волнуйся, Наташа.
– Меня зовут Людмила Алексеевна, – начала рассказывать женщина.
Когда она закончила, я чувствовала, что выпала куда-то из реальности, настолько неправдоподобной и чудовищной казалась мне услышанная история.
– Я говорю правду, поверьте! – в который раз повторила Людмила Алексеевна.
– Ольга Андреевна, миленькая, – взмолилась Наташа. – Не могли бы вы мне помочь? Ну помните, я говорила вам о своих воспоминаниях и о страхах, связанных с ними? Я хотела бы вспомнить все, восстановить всю картину, сегодня же, немедленно! Если все будет так, как говорит Людмила Алексеевна, значит, все правда. Только после этого я поверю. Больше мне не нужно никаких доказательств: все можно подстроить. Я поверю только собственной памяти.
– Хорошо, Наташа, я проведу с тобой сеанс. Но только лучше это сделать у меня дома. Здесь не самое подходящее место.
– Да, да, – закивала Наташа, поднимаясь с места. – Я тоже хочу поскорее отсюда уйти. Поедем скорее!
Наташа раскраснелась, глаза ее блестели. Я испугалась, как бы у нее не начался жар и она не заболела от избытка впечатлений.
– Прими вот это и постарайся успокиться, – протянула я ей таблетку.
Наташа проглотила ее, но блеск в ее глазах не угас. Она все время торопила нас. Людмила Алексеевна с тревогой посматривала на девушку. Когда мы вышли на улицу, она крепко взяла ее за руку.
Мы вышли к автовокзалу и поймали машину. Я села впереди, а Людмила Алексеевна с Наташей сзади. Я назвала адрес и откинулась на спинку сиденья. Голова моя раскалывалась, ноги гудели, а еще сеанс проводить! Я даже не думала о том, что опять придется отдавать деньги за поездку – это меня не волновало, настолько я устала.
Но когда мы выходили из машины, Людмила Алексеевна сама протянула водителю деньги. Я была ей очень благодарна.
Мы поднялись ко мне, сняли верхнюю одежду и прошли в комнату. Бардак, царивший в ней, никуда, конечно, не исчез, и теперь проявлялся во всей красе. И угостить гостей нечем. Стыд какой… Ну ничего, в конце концов, мы же пришли по делу.
– Мне можно присутствовать? – спросила Людмила Алексеевна с тревогой в голосе.
Я кивнула и сказала Наташе:
– Может быть, ты все-таки позвонишь домой?
– Нет, – замотала она головой. – Только когда убежусь во всем.
Я попросила Наташу сесть на диван. Людмиле Алексеевне я указала на кресло. Сама я устроилась рядом с Наташей и сказала:
– Сейчас я досчитаю до десяти, и ты погрузишься в гипнотический сон. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать. В процессе ты вспомнишь то, что тебя мучает, и сможешь это описать. После этого я снова досчитаю до десяти, ты проснешься, и все будет в порядке, – я улыбнулась, подбадривая Наташу. – Ты не боишься?
– Нет, нет, – ответила девушка. – Давайте поскорее начнем.
– Не торопись. Все успеем. Только скажи, Наташа… Ты ведь не хочешь, чтобы все, что ты мне расскажешь, стерлось из твоей памяти? Как я понимаю, ты хочешь, чтобы это все сохранилось? Чтобы убедиться, что все рассказанное Людмилой Алексеевной правда?
