Ну раньше она открытая была, поболтать любила. Все-все мне рассказывала. А тут стала молчаливая, замкнутая, грубая какая-то. Вообще-то у нас работа такая, поневоле огрубеешь, но она все равно очень изменилась. Нервная стала, дерганая. Чуть что – орет! Спросишь, что с тобой – говорит, отстань, все нормально. А то молчит сидит часами.
– Когда это началось? – спросила я.
– Да с полгода назад, может, побольше.
– А вы не знаете, она наркотики не употребляла? – уловила я знакомые симптомы в рассказе Светы. Света замялась и вопросительно посмотрела на меня.
– Говорите, не бойтесь, я не стану это использовать против нее, – успокоила я девушку.
– Понимаете, мне бы не хотелось, чтобы теперь чернили ее имя…
– Да-да, конечно, я понимаю.
– Ну… она стала травку курить. Иногда. Я ругала, говорила, зачем тебе это нужно, но она отмахивалась. Говорила, что очень редко курит, только чтобы расслабиться.
– Только травку? – прищурилась я. Про это мне было известно, коробочек видела своими глазами.
– А вы думаете, что-то посерьезнее? – испуганно посмотрела на меня Света. – Не знаю, не знаю, я не замечала. Да на это и денег много надо.
– Так, понятно. А кому Марина могла мешать, не подскажете?
– Даже не знаю, – вздохнула Светка. – Не могу сказать.
– Но вы все-таки подумайте хорошенько, – продолжала настаивать я.
Света выключила чайник, налила чаю в две чашки и достала вазочку с вареньем. Все это она делала молча и сосредоточенно, что свидетельствовало о том, что девушка всерьез задумалась.
– Вы знаете, – сказала она наконец, – место у нее, конечно, доходное было, ничего не скажешь. Не Берлин, конечно, но все равно хорошее. Но чтобы из-за этого убивать…
– То есть вы не отрицаете, что Марине могли завидовать коллеги по работе?
– В принципе не отрицаю. Железная дорога – это такой змеюшник. Постоянные интриги и козни. Но я не утверждаю, что ее из-за этого убили.
– А вот этот Артем Милуков, он не мог?
– Убить? – глаза Светки полезли на лоб. – Н-не знаю даже… – протянула она. – А зачем?
– Ну мотивы могут быть самые разные, – вздохнула я. – Вспомните, пожалуйста, может, Марина вам еще что-то рассказывала?
Света подперла маленьким кулачком подбородок.
– Она в основном говорила только, какой он хороший. И как она его любит. Сплошные восторги. И все. Даже вроде замуж собиралась.
– Прямо конкретно собиралась?
– Да нет, поговаривала просто иногда, что была бы не против. А больше я ничего не знаю об их связи.
– А не могла она за что-то на него разозлиться очень сильно, начать обзывать?
– Ой! – Светлана даже прикрыла рот ладошкой. – Просто представить не могу. Вы знаете, она о нем только хорошее говорила. А чтобы обзывать начала… Разве что в шутку или как-то ласково.
– Ну спасибо вам огромное, Светлана. Вы нам очень помогли. Как только мы что-то выясним, то непременно сообщим вам. И еще… – я вырвала из блокнотика листик и записала на нем свой номер телефона.
– Вот. Это на тот случай, если вы что-нибудь вспомните. Тогда, пожалуйста, сразу же сообщите мне.
– Хорошо, – ответила Света.
Я вышла на улицу, обдумывая все услышанное от Светы. Этот Артем Милуков стал для меня первой кандидатурой на роль убийцы. Только как его найти? Неужели придется опять ехать в Адлер? Черт меня дернул взять у Марины эти деньги! Теперь вот мучайся, расследуй. А бросить совесть не позволяет. Да и интересно мне уже стало, если честно.
Я решила посоветоваться с Полиной и позвонила ей из автомата. Сестра была дома.
– Приезжай ко мне, – сказала она.
Я пошла на остановку. Полина выхаживала по квартире в шортах и майке и рассказывала:
– Сегодня мне позвонил Жора. Он сказал, что ходил на вокзал и в ЭВЦ узнал, что Витя Антипов брал билет на… поезд. Но по словам Жоры, это не означает, что он в нем ехал. С проводниками я уже поговорила. Больше в этом деле у меня нет никакой зацепки. Значит, что остается? Отложить пока это дело. То есть доверить его Жоре. А заниматься сейчас пропажей любовника Любки-баскетболистки.
– А Мариной? – тут же спросила я.
– И ей тоже, – поморщилась Полина. – Слушай, мы прямо детективами становимся. Дела, дела уголовные! Самое интересное, что мы толком даже и не знаем, как их вести. Я, например, действую так, как мне разум подсказывает. Может, неправильно?
– А я – как сердце, – вздохнула я. – Но ведь нас никто этому не учил? И тем не менее, мы уже многое раскрыли, даже Жора это признал.
– Так, что у тебя там по Марине? – деловито спросила Полина, видно, и вправду почувствовавшая себя этаким комиссаром Мегрэ.
Я рассказала все, что узнала.
– Молодец, – похвалила меня Полина.
– Теперь я планирую съездить в Адлер, – заявила я.
– А это еще зачем? – поразилась Полина.
– Выяснить, что из себя представляет Артем Милуков и поговорить с ним.
– А на какие шиши ты собралась ехать?
Я достала из сумки Маринину купюру.
– Вот на эти.
– Не дури, Оля, – недовольно сказала Полина. – Ты их все как раз и прокатаешь. Даже еще и не хватит. Послушай, занимайся лучше этим в Тарасове.
– Как же можно заниматься этим в Тарасове, если Артем Милуков живет в Адлере? И расследование продвигается так, что требует моей поездки? Она просто необходима! Подумай сама. Марина подошла ко мне и завела разговор по дороге из Адлера. И была она очень расстроена. И ругала какого-то мужчину. А в Адлере она наверняка встречалась со своим Артемом. Значит, скорее всего, она была зла именно на него. И говорила о нем. Нет, ехать непременно надо!
– Ты ненормальная, – констатировала Полина. – А если ты узнаешь, что у этой Марины был любовник на Дальнем Востоке, то отправишься туда?
Я промолчала, обдумывая свои планы. Детей я так и не увидела. Честно говоря, соскучилась я по ним здорово. А теперь опять предстоит их бросить на четыре дня. Надо будет хотя бы сегодня заехать проведать их. Вот прямо от Полины.
А Полина тем временем продолжала расписывать мне, какую глупость я собираюсь допустить.
– Кто же мне поможет в расследовании исчезновения Вадика Старцева? Ты же мне обещала! – кричала Полина, понимая, что уже не удержит меня.
– А ты обещала помочь мне с расследованием смерти Марины! – парировала я. – А пока еще ничем не помогла. Что ты вообще делала все это время?
– Я домой заехала на минутку от тебя, а тут Жора позвонил. Я с ним разговаривала, а потом переваривала полученную информацию.
– Долго же она у тебя варилась, – съязвила я, а Полина потянулась за пепельницей. Пепельница у нее была хрустальная, очень тяжелая, массивная такая, не то, что моя, поэтому я на всякий случай стала двигаться к двери.
– Я поехала к бабушке, – говорила я пятясь, – а потом поеду на вокзал покупать билет. Как приеду, позвоню.
– Так ты все-таки едешь? – вздохнула Полина. – Смотри хоть осторожнее там. Кто его знает, этого Артема? Если это действительно он ее убил, то и с тобой церемониться не будет.
Душевная все-таки у меня сестренка.
