Антонио будет еще одно покушение, не теряй времени на поиски виновного. Он здесь – в этом доме.
…Спустившись в гостиную, Ракель застала там Алехандру в объятиях незнакомого молодого человека. Алехандра радостно сообщила Ракель, что это приехал ее жених, автогонщик Рафаэль Гарсия. Они познакомились с ним год назад в Майами, но родители Алехандры категорически против этого брака. Алехандра дала слово своему жениху, что, если ей не позволят выйти за него замуж, она просто сбежит с ним.
Ракель не знала, что ответить этой доброй девушке. Она была еще под впечатлением от стычки с Максом, и к тому же понимала, что в любовных делах очень опасно давать какие-либо советы.
– Что ты тут делаешь?! – раздался внезапно резкий окрик за их спинами. – Убирайся отсюда!
Это был Андрее. Он с ненавистью смотрел на Рафаэля, готовый вытолкать его силой. Алехандра и Ракель пытались успокоить Андреса, но это было невозможно. Рафаэль, видя, что примирение невозможно, почел за лучшее уйти, пообещав Алехандре позвонить.
Когда Рафаэль ушел, Алехандра набросилась на Андреса с упреками. Какое он имеет право вмешиваться в чужую жизнь и вообще так обращаться с человеком! Она – совершеннолетняя и может поступать, как считает нужным. А он вместо того, чтобы поддержать ее, повел себя еще хуже, чем родители. Алехандра расплакалась и убежала.
Андресу было неловко за то, что Ракель стала свидетелем этой некрасивой сцены, и он постарался объяснить ей, что этот Рафаэль Гарсия самый известный бездельник и прохвост в Майами. Нет скандала, в котором он не был бы замешан. Он игрок и бабник. А Алехандра влюбилась в него и не хочет ничего слушать.
– А мне он показался воспитанным и любезным человеком, – возразила Ракель. – Алехандра говорит, что с ним происходит то же, что и со мной. Но есть разница – на его стороне хотя бы сама Алехандра, а у меня… Антонио, который лучше других меня знает и должен был бы больше других мне верить, первый во мне сомневается…
– Уже не сомневаюсь! – раздался жестокий голос. Андрее и Ракель, обернувшись, увидели, что в гостиную входит Антонио. Его лицо было бледным и выражало холодную решимость. Он пристально посмотрел на жену, и от этого ледяного взгляда ее охватил озноб. Она поняла, что случилось что-то ужасное, непоправимое.
Антонио объяснил. Он сообщил Ракель, что считает ее самой лживой женщиной на свете и в то же время самой глупой. Надо же натворить такого вместе с этим старым идиотом, ее отцом! Речь идет о Мерседес и ее брате.
Теперь Ракель поняла в чем дело. Значит, Антонио откуда-то все узнал. Но ведь и она сама узнала об этом обмане только сегодня утром. Она для того и ждала его, чтобы все рассказать. Но Антонио больше не верил ей. И она еще отрицает свое знакомство с Роберто Агирре?! Ведь это он заплатил Мерседес за гнусную ложь!
Об участии в этом деле Роберто Агирре Ракель слышала впервые. Но она не знала, как оправдаться, как доказать Антонио, что говорит правду и действительно ничего не знала об этом деле до сегодняшнего утра.
Антонио был неумолим, не веря ни одному ее слову.
Ракель не выдержала. Она пережила уже столько унижений в этом доме, но старалась сдерживаться, чтобы сохранить любовь. Теперь же она видела, что все кончено. Между ними всегда будет стоять недоверие Антонио, который, по сути, не знает и не понимает ее. Ракель заговорила страстно и горячо:
– Ты со всеми своими деньгами, опытом и образованием, ничего не можешь понять! А знаешь почему? Потому что тебе все давалось слишком легко! Ты не знаешь, что такое нужда, тебе не пришлось сражаться за хлеб насущный, за то, чтобы прилично выглядеть. Поэтому ты и не можешь понять, как такой человек, как мой отец, может сочувствовать чужому горю! Он со всеми своими недостатками в сто раз лучше, чем любой из вас. И еще я кое-что хочу сказать тебе. Я устала быть мишенью твоих семейных интриг! Я уезжаю, слышишь? И на этот раз не вздумай говорить своим привратникам, чтобы они не выпускали меня, потому что тогда я подниму такой скандал, что будет слышно во всем Акапулько!
Антонио слушал жену, стиснув зубы. Она хочет уехать – ну, и прекрасно. Он и сам уже решил, что пора прекратить эту историю. С него хватит. И увидев, что Ракель собирается уйти, он сказал ей вслед, но так, чтобы она слышала:
– Твои доводы закомплексованной бедности нисколько меня не убедили. Потому что бедность одно, а честность – другое! А теперь, убирайся!
Оставшись один, Антонио некоторое время сидел, не двигаясь. Он не мог прийти в себя. Но на этой истории с женитьбой, по всей видимости, пора ставить точку. Он устал от обмана, подозрений, интриг! С него довольно! Вызвав к себе Рамона, Антонио поручил тому купить три билета до Гвадалахары для Ракель и ее родственников на ближайший рейс.
Ракель наверху собирала вещи. Она достала свою сумку – ту самую, с которой когда-то приехала сюда из Гвадалахары, и укладывала туда бедненькие платьица и кофточки, которые привезла с собой. Ничего из того, что она купила в Акапулько на деньги Антонио, она не собиралась увозить с собой. Пусть он не думает, что ей нужны были его деньги. Но оставалась одна проблема – Марта. Куда она могла запропаститься и где ее теперь искать? Ракель спустилась вниз – вдруг сестра уже появилась. Но здесь ее поджидал лишь Рамон, который бесстрастно, как и подобает хорошему слуге, сообщил Ракель, что вылет в пять часов, билеты скоро принесут, а дон Антонио ушел, но просил передать ей деньги. С этими словами Рамон передал Ракель толстую пачку денег – здесь была не одна сотня тысяч песо. Девушка, поблагодарив, взяла конверт, но когда Рамон скрылся из виду, зашла в кабинет Антонио и села за его стол. Открыв кожаный бювар, она вынула оттуда листок бумаги и стала писать. Потом вложила написанное в конверт с деньгами и, оставив его посреди стола, вышла из кабинета. В гостиной ее уже ждал одетый в дорогу отец.
– Но как же мы без денег доберемся до Гвадалахары, дочка?.
Разумеется, деньги ей понадобятся, но Ракель предпочитала взять их у друга, а не у человека, который утверждает, что любит ее, а на самом деле не доверяет ей и унижает своим недоверием. Друг в Акапулько у нее был только один – Умберто Пласенсиа. Ракель позвонила ему, но по телефону ей ответили, что Умберто улетел в Мехико и вернется только завтра.
Антонио хоть и изображал холодность, но втайне надеялся, что Ракель не возьмет этих денег. Если верно то, что подсказывало ему сердце – такая девушка, как Ракель, должна отказаться от денег. Если же верно то, что говорил ему трезвый рассудок – Ракель – мошенница, охотившаяся за его богатством, – то она должна взять деньги.
Антонио сидел с Андресом в ресторане, равнодушно скользя глазами по залу, уставленному блюдами столу, вяло отвечая на приветствия знакомых. Андрее видел, как не просто дался другу этот разрыв; видел, как он мечется, сомневаясь в почти уже бесспорных доказательствах двойной игры Ракель и ища любую зацепку, чтобы оправдать ее.
– Послушай, Антонио, позвони домой и узнай, что там происходит.
Ломбарде набрал номер и спросил Рамона, взяла ли Ракель деньги? Дворецкий ответил утвердительно.
Рамон только успел положить трубку, как Ракель подошла к нему и протянула билеты на самолет.
– Сдайте эти билеты, Рамон, я не хочу, чтобы вы еще больше тратились на нас, – сказала Ракель озадаченному дворецкому.
Он колебался – с одной стороны, как хороший слуга, он должен выполнять просьбы сеньоров, но, с другой стороны – как же эти люди тогда уедут? В конце концов, слуга пересилил в Рамоне просто человека, и он, ни слова не говоря, взял билеты и отправился за чемоданами.
Дон Даниэль в недоумении смотрел на дочь. Что она задумала? Как они доберутся до Гвадалахары без билетов, без денег! Но Ракель была совершенно спокойна – у нее есть две тысячи песо, этого хватит, чтобы добраться на такси до гостиницы, а завтра она возьмет денег в долг у Умберто. Он не откажет.
Вместе с Рамоном Ракель и сеньор Саманьего вышли за ворота. Здесь Рамон поставил чемоданы на землю. Его миссия была закончена, но он просто не мог оставить Ракель и сеньора Саманьего одних стоять здесь с чемоданами. Он не решался говорить, но всем своим существом выражал сочувствие и желание помочь. Он предложил вызвать такси. Ракель отказалась, он посоветовал взять одну из машин Антонио. Ракель только отрицательно покачала головой. Он снова спросил, не возьмет ли сеньора билеты?
