фамилию Ломбарде, а не Альбенис, нравится тебе это или нет!

Но через несколько дней страсти разгорелись снова. В газетах появилось короткое сообщение о том, что Антонио Ломбардо исчез, и полиция ведет розыски пропавшего. За завтраком все разговоры, естественно, велись вокруг этого сообщения. Даже Рамон осмелился высказать свое мнение.

– Я думаю, надо бы сообщить полиции… – сказал он. Максимилиано грубо оборвал его:

– Ты помалкивай. Никто тебя не спрашивает. Но Ракель поддержала его.

– Рамон прав. Надо сообщить в полицию о Роберто Агирре. И если ты этого не сделаешь, то сделаю я.

– Ракель, пожалуйста, нам от этого будет только хуже. В смысле – хуже будет Антонио. Давай подождем несколько дней. И если этот человек не позвонит, тогда и сообщим, – попросила ее Виктория.

В тревогах, волнениях, ссорах и взаимных обвинениях прошло еще несколько дней. И однажды, когда вся семья собралась в гостиной, Максимилиано, не глядя на Ракель, сказал:

– Я бы не хотел сгущать краски, но нужно смириться с неизбежным. Я думаю, Антонио мертв.

Ракель изменилась в лице:

– Что? Кто тебе это сказал?

– Никто. Но прошла уже целая неделя, а он так и не появился. Мы ничего о нем не знаем.

– Это неправда! Он жив! – закричала Ракель. – Я была дурой, что тебя послушалась! Надо было немедленно все сообщить полиции!

– Ладно, хорошо, сейчас сообщим, – согласился Максимилиано. – Теперь-то он знал, это ничем ему не грозило.

– Надо будет рассказать все с самого начала, – сказала Камила. – Что Роберто Агирре был ее приятелем.

Ракель вспыхнула от возмущения:

– Роберто Агирре не был моим приятелем!

– Это ты так говоришь! Но, может, ты сама все это задумала, как и в прошлый раз! Если Антонио мертв, то это ты его убила!

– Как ты смеешь? – закричала Ракель.

– Хватит, довольно! Вы обе просто истерички! – повысил голос Максимилиано. – Предположим, я говорю, предположим… и не начинайте опять кричать… что с Антонио случилось что-то серьезное. Если ты, его сестра, обвиняешь Ракель, его жену, ты представляешь, что может начаться?

– Конечно. Ее отправят в тюрьму.

– Какая же ты дура! Лучше уведи отсюда свою жену! – закричал Максимилиано, обращаясь к Клаудио. Кладио послушно подошел к Камиле, она резко сбросила его руку.

– Не смей ко мне прикасаться!

– Ладно, сиди и молчи, – строго сказал Максимилиано. – Ты поняла? Я пойду в полицию и скажу только, что ему звонил Роберто Агирре, но мы не придали значения и поэтому не сообщили раньше. Ты согласна, мама?

– Да, сынок.

– А я нет! – снова закричала Камила, но никто не обратил на нее внимания.

– Я думаю, недостаточно только упомянуть имя этого Роберто Агирре. Мы должны рассказать о нем все, что знаем, – сказала Ракель.

– Ты не понимаешь, что если мы все расскажем, ты первая пострадаешь? – спросил Максимилиано. Но Ракель стояла на своем: ей все равно, она хочет найти Антонио.

– Ракель, не усложняй ситуацию, – вмешался молчавший до этого Андрее. – Мы все пытаемся защитить тебя. Я думаю, ты ни в чем не виновата, и уверен, что кто-то заставил тебя сделать то, что ты сделала. Я говорю о твоем браке с Антонио. Но если мы расскажем все, что знаем, тебя посадят в тюрьму, и Антонио, если вернется, никогда нам этого не простит. Он сам не заявил на тебя в полицию, потому что… Ты знаешь почему. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но постарайся быть разумной – не столько ради себя самой, сколько ради ребенка.

– Я об этом и говорю – сказал Максимилиано и встал. – Пойдем, Андрее, позвоним.

Они вышли. Но Камила все еще не могла успокоиться.

– Может, Макс прав, и Антонио действительно мертв. А если это так, тебе здесь нечего делать. Собирай свои пожитки и проваливай!

– Камила, перестань! У тебя нет никакого права. Это не твой дом, – попытался урезонить ее Клаудио.

– Это дом моего брата!

Ракель постаралась взять себя в руки.

– Да, конечно, это дом Антонио – моего мужа, отца моего ребенка, – спокойно, с достоинством сказала она, хотя голос ее дрожал от волнения.

– Ну что, слышали? Под предлогом ребенка она хочет завладеть всем! Но я не допущу этого. Мне плевать на скандал и вообще на всех… Я все расскажу полиции!

«Похоже, ненависть к Ракель превышает ее любовь к брату или равна ей», – подумал Клаудио.

– Пожалуйста, прошу вас, мне плохо, плохо… – Виктория побледнела, схватилась за сердце.

– Виктория, что с тобой? – встревоженно спросил Клаудио.

– Не знаю… Я плохо себя чувствую.

– Камила, позвони Оскару. Скорее! Это нервы. Скорее, Камила! – поторопил он жену.

Теперь Максимилиано оставалось взять последний рубеж: получить у Ракель нотариально заверенные полномочия на ведение всех дел семьи Ломбарде Камила опять пыталась протестовать: у нее на это больше прав, чем у кого бы то ни было, во всяком случае больше, чем у Ракель. Клаудио покачал головой:

– Есть законы, Камила, которые защищают Ракель. Антонио никогда официально не опротестовывал их брак. Значит, признал ее своей женой, независимо от того, как этот брак был заключен. Кроме того, она ждет от него ребенка, и очень много людей может засвидетельствовать, что они жили вместе, а это дает ей немало прав.

Доктор Пласенсиа, которого вызвали к заболевшей Виктории, подтвердил его слова.

– Да… к сожалению, – сказал он. Максимилиано не думал, что разговор с Ракель по интересующему его делу будет легким. Но такого отпора, честно признаться, он не ожидал. Ракель категорически отказалась передать ему права на ведение дел Ломбардо, хотя Максимилиано подошел к этому вопросу, как он считал, достаточно дипломатично, представив вполне убедительные доводы:

– Знаешь, Ракель, – сказал он, – я подумал, что кому-то надо заняться делами Антонио до тех пор, пока он не вернется. У тебя, конечно, больше всех прав, но ты же ничего в этом не понимаешь…

– И что? – Ракель вопросительно взглянула на него.

– Единственный, кто здесь понимает в делах, это я. Завтра я встречаюсь с акционерами… И я подумал, что надо меня назначить главным распорядителем…

– Нет, – сказала Ракель, даже не дослушав его.

– Почему – нет?

– Потому что Антонио не доверял тебе, и я тоже. И потому, что не хочу, чтобы ты так или иначе добился своего. Ты задумал все как раз для этого. Не знаю, насколько ты причастен к исчезновению Антонио, но уже просто из-за одних подозрений я – против.

Максимилиано побледнел, стиснул зубы.

– И кого же ты думаешь назначить на эту должность? Твоего папочку или этого идиота Клаудио? – саркастически спросил он. – Ты думаешь, остальные акционеры с этим согласятся?

– Я не хочу, чтобы это был ты: что-то мне говорит, что ты как-то замешан в исчезновении Антонио. В первый раз, когда Мерседес рассказала мне о Роберто Агирре и описала его, я была уверена, что это ты. Правда, увидав тебя, она не подтвердила моих подозрений, но, может быть, она просто испугалась.

Их разговор прервали пришедшие к Ракель дон Даниэль и Чучо. Они стали рассказывать о злоключениях, которые претерпевают Мерседес и ее брат: их дом собираются сносить, и они остаются без крова. И он, ее отец, просит дать им работу в доме. Здесь же они могли бы и жить: Мерседес будет работать служанкой, а Габриэль – слугой. «Ты же знаешь, как я их люблю, дочка», – закончил свой рассказ дон Даниэль.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату