Он выпрямился, сразу заняв собой едва ли не всю крохотную кухню, и снял крышку с коробки.
— Все холодное, — объявил он. — Я попросил миссис Трамбл дать мне с собой только то, что можно сейчас же подавать на стол.
Меган остановилась в дверях, так как в кухне двоим не хватало места.
— Как мило, — протянула она, и было не совсем понятно, кого она имеет в виду: профессора ли, который заказал ужин, или же его экономку, которая все это приготовила. — Позвольте, я распакую.
Он поставил вино в холодильник и уселся с котом на коленях, пока она занималась коробкой.
— О небо, да это ж рог изобилия.
— Согласен. Я предупредил миссис Трамбл, что мы, очевидно, будем голодны.
Она извлекла из коробки суп вишисуаз[5], дрожжевой пирог со свининой, заливное из цыплят, яйца, сваренные вкрутую, подливу из яблок, чеснока и орехов. Каждое блюдо в своей упаковке, а яблочный пирог с горшочком сливок был завернут в белое полотенце. Не забыла миссис Трамбл положить и несколько булочек с хрустящей корочкой и к ним маленький горшочек с маслом. Все эти яства Меган разложила на тарелки и блюда.
— Когда будем ужинать? — спросила Меган, глотая слюнки.
— Как только все это окажется на столе. Может быть, сначала выпьем?
Он прошел на кухню и взял бутылку из холодильника.
— Возможно, оно еще недостаточно холодное, хотя миссис Трамбл и охлаждала его.
— Шампанское! — воскликнула Меган. — Но это только для дня рождения.
— Для торжественных событий тоже, — улыбнулся он. — Принесите бокалы, дорогая.
У Меган не было бокалов для шампанского, а только для вина, купленные в «Вулвортсе»[6].
— Торжественных событий?
— Да, торжественных! А разве новая работа в новой стране не повод выпить шампанского?
Он открыл бутылку, налил бокалы и протянул ей один. Меган отхлебнула немного.
— Я плохо разбираюсь в винах, но это, кажется, очень хорошее.
Он сдержанно согласился. «Боллинджер» 1985 года было замечательным шампанским, но он не собирался говорить ей об этом, вполне достаточно, что вино ей понравилось. Он вновь наполнил бокалы и поставил их на стол. Меган пошла за супом.
И лишь когда они приступили к заливному, он спросил:
— Ну, что, старшая сестра больницы предложила вам свою помощь?
— Да, она была сама любезность, сказала, что, учитывая обстоятельства, я могу уехать уже через неделю. А что вы ей такого наговорили?
— Я спросил, не может ли она отпустить вас как можно быстрее, потому что вам было бы удобнее поехать в Голландию вместе со мной. Только и всего.
Он налил еще немного шампанского.
— А теперь давайте обсудим детали.
Они закончили ужин, и Меган сварила кофе. Насколько она могла понять, ей оставалось только сложить вещи, взять паспорт и попрощаться.
— Все оказалось так просто, — проговорила она, — я думала, расстаться с Регентской больницей будет куда сложнее...
Профессор согласился, но не сказал Меган, сколько времени он потратил, обдумывая все досконально, связывая концы разных нитей, чтобы достичь этой легкости и простоты.
Вскоре он приготовился уходить, но сначала собрал пустые упаковки, вытер кофейные чашки, которые вымыла Меган, и только тогда, пожелав ей спокойной ночи, отправился домой. Комната сразу опустела, и Меган объяснила коту, что профессор занимает места гораздо больше человека нормального роста, потому что очень высокий.
Она хотела спросить профессора, увидятся ли они в Голландии, но у него была привычка пропускать мимо ушей вопросы, на которые не хотелось отвечать. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы резко ответить, но по сути это было то же самое.
Меган легла спать, думая о том, что их отношения с профессором становятся все более дружескими, и призналась себе, что не хотела бы терять эту дружбу.
На следующий день ее дежурство начиналось в десять часов, и у нее было время позвонить матери.
— Ну вот все и устроилось, — сказала миссис Роднер, и в ее голосе послышалось облегчение.
Меган это удивило, но она тут же поняла, что если уедет на время, то упростит ситуацию для Оскара и Мелани, которые, возможно, еще чувствовали свою вину перед ней.
— Вероятно, профессор рад, что едет домой, — продолжала миссис Роднер. — Как бы он ни был поглощен здесь работой, он, конечно, скучает без своей семьи.
Меган согласилась с матерью, и, поболтав еще несколько минут, они попрощались. До сих пор профессор был для нее тем, кто обязательно оказывался рядом, когда был ей особенно нужен, и оставался при этом неизменно бескорыстным и дружески расположенным, теперь же мать почувствовала, что положение меняется, и напомнила дочери об этом. Меган понимала, что профессор интересует ее и что ей хочется узнать о нем побольше, что встречи с ним ей очень приятны. Однако она решила, что в Голландии станет избегать его, поблагодарит за помощь и доброту, но встречаться с ним не будет, хотя эта мысль и огорчала ее.
Когда после обеда пили чай, Меган сообщила Дженни, что уходит из больницы. Было время посещений; послеоперационных больных уже осмотрели, они находились в одноместных палатах под постоянным наблюдением младшей медсестры. Другая дежурная сестра присматривала за остальными пациентами. Меган шла по отделению медленно, чтобы все, кто хотел побеседовать с ней или о чем-то спросить, могли сделать это. Такая система была очень удобной, так как родственникам пациентов не приходилось ожидать, пока она освободится, они тут же могли обратиться к ней со своими вопросами.
Оставив Дженни размышлять над услышанным, Меган отправилась проведать послеоперационных больных. Все три женщины спали. Она проверила у них пульс, убедилась, что капельницы работают нормально, осмотрела повязки и снова пошла по отделению, останавливаясь, когда ее о чем-нибудь спрашивали. Минут через двадцать она вернулась в кабинет, где Дженни заваривала свежий чай, и села к столу.
— А кто займет твое место? — спросила Дженни.
— Я рекомендовала тебя. Ты здесь работаешь два года и сможешь вести отделение не хуже меня. Миссис Джеффс, работающая неполный день, спрашивала, нельзя ли ей перейти на полный. Ее сын посещает школу-интернат, а мужа уволили по сокращению штатов. Ведь она тебе нравится, не так ли? Уверена, вы сработаетесь. Сегодня я буду говорить об этом, но сначала решила поговорить с тобой, узнать, согласна ли ты.
Дженни была согласна, однако спросила:
— Ты в самом деле должна уехать? Наша больница находится в жутком районе. Зато здесь близко магазины, театры. Ты не будешь скучать?
— Конечно, буду — по друзьям, по отделению, я же здесь довольно долго проработала, но меня ожидает что-то новое, возможно, интересное.
— Как ты думаешь, почему профессор ван Белфелд выбрал именно тебя? Ведь наверняка в Голландии он знает многих медсестер, он... — Она остановилась и покраснела. — О, прости... Кажется, понимаю.
— Я уезжаю не потому, что не хочу, чтобы Оскар и Мелани поженились, а потому, что, если я уеду, им будет легче. — Она говорила совершенно спокойно. — Кроме того, я действительно хочу сменить обстановку. — Меган посмотрела на часы. — Посетителям пора уходить. Пожалуйста, дай звонок. А я еще раз обойду отделение.
День за днем проходили в делах и заботах, и все это время Меган не видела профессора. Все хлопоты, связанные с новой работой, он просил предоставить ему, она так и сделала. На выходной ездила к родным на своей маленькой машине и провела день, укладывая вещи, которые собиралась взять в Голландию. Весна уже кончалась, и хотя лето было совсем близко, она положила в чемодан шерстяные
