бы чувствовать себя ужасно, проводя часы в обществе мужчины, которого любит, ведь он относится к ней с добродушным безразличием – правда, в то же время не забывает проверить, удобно ли ей. Он бы сделал это для кого угодно, напомнила она себе, у него безукоризненные манеры. Мелькнуло воспоминание о ледяном взгляде, которым он пронзил ее утром. С тех пор Оливия старалась не встречаться с ним глазами, опасаясь, что его глаза все так же холодны.
Они опять ехали на север, на этот раз к берегу моря. Деревни попадались редко, однако дорога была расчищена от снега, только поля вокруг белели.
– Чем здесь люди занимаются? – спросила Оливия.
– Ловят креветок, продают рыбу на аукционе в Зауткампе. Сейчас мы находимся на границе Гронингена и Фрисландии, вот свернем на запад и снова окажемся во Фрисландии. Проедем через Энгвирум, заскочим в Буйтенпост.
Они вернулись уже затемно. Госпожа ван дер Эйслер встретила их горячим кофе в гостиной, так пленившей Оливию. Возбужденная, уставшая Нелл хотела остаться с ними до обеда, но Хасо самым приветливым тоном сказал «нет», и Оливия заметила, что поднос на постели – это очень забавно.
– Если ты останешься со мной, – нашлась Нелл.
– Если ты пообещаешь все съесть и сразу заснуть.
– Завтра утром мы пойдем в церковь, – весело сказал мистер ван дер Эйслер, – а после ленча будем гулять с Ахиллом. Все согласны?
После того как завтрашний день был распланирован, Оливия отвела Нелл наверх. И вскоре наспех выкупанная, совершенно сонная девочка сидела в своей красивой комнате на кровати, на коленях у Нелл стоял поднос с очень вкусным ужином: пирожки, начиненные куриным фаршем, жареная картошка, чуть- чуть морковного пюре и тарелочка тонких хрустящих блинчиков в сахарной пудре. Стакан теплого молока был выпит незаметно, без всяких увещаний со стороны Оливии. Ей оставалось только убрать поднос, подоткнуть одеяло, поцеловать девочку и включить ночник… на который юфрау Схалк непременно наложила бы вето.
У себя в комнате Оливия приняла душ и надела единственное платье, которое взяла с собой. Оно было красивого синего цвета, простого покроя, из хорошего материала, но безнадежно немодное. «Ну и пусть», – пробормотала Оливия, безжалостно скручивая в пучок свои прекрасные волосы.
Раздался осторожный стук в дверь. Это был Тобер. Он доложил, что профессор ждет ее в кабинете, когда ей будет удобно.
– Сейчас приду, – сказала Оливия. Значит, он готов сообщить, когда ей ехать в Англию. С Нелл? Или без нее? Он говорил, что в будущий уик-энд его будет сопровождать Рита. Значит, они еще ничего не решили насчет Нелл. Оливия замедлила шаги. Или решили, и Нелл остается здесь, и они поженятся.
В смятении чувств она постучалась в дверь кабинета.
Мистер ван дер Эйслер сидел за столом, рядом лежал верный Ахилл. Мистер ван дер Эйслер встал при ее появлении.
– Входите, садитесь сюда, поближе к огню, – пригласил он. – Здесь у нас холоднее, чем в Лондоне.
– Да, но это приятный холод, не правда ли? Сухой, бодрящий.
Она села, сложила руки на коленях и ждала, когда он заговорит. Откинувшись на спинку кресла, он смотрел на нее и думал, что в этом синем платье она выглядит прекрасно.
– Вам здесь нравится, Оливия?
– Да, спасибо.
– Нелл тоже, но вы же понимаете, долго так не может продолжаться.
– Да.
– У вас есть свои планы на будущее? Соображения насчет работы?
Она помотала головой.
– Нет, но, как только вернусь домой, я, конечно, что-нибудь найду. Мисс Кросс обещала мне сообщить, если узнает про такую же вакансию.
– Но ведь вы опоздали – надо ждать до летнего семестра?
Она надеялась, что он об этом не подумает.
– Вообще-то да, но пожить дома с мамой будет тоже неплохо.
Он улыбнулся.
– Дорогая моя девочка, вы принимаете меня за глупца? Я видел вашу бабушку, я прекрасно понимаю, что для вас и вашей матери такая жизнь тяжела.
Оливия холодно сказала:
– Пусть вас не беспокоят мои дела, мистер ван дер Эйслер. Я вполне способна сама с ними справиться.
Он широко улыбнулся.
– Вы бы не отказались поработать здесь, в Голландии?
Она так удивилась, что потеряла дар речи.
– В Голландии? В каком качестве? У меня нет профессии.
– Для таких, как вы, здесь масса возможностей. – Но она только покачала головой, и он продолжил: – На следующий уик-энд я привезу маму Нелл, в первую очередь надо устроить будущее девочки. Как только с этим разберемся, мы с вами сможем поговорить.
– О чем? – спросила Оливия.
– Ну, о вас и обо мне, Оливия. – Он встал. – Пойдемте к остальным, выпьем перед обедом.
Когда они шли через холл, он непринужденным тоном спросил:
– Как вам понравился Дирк?
Нетрудно было ответить на прямой вопрос.
– Он очень милый, верно? Если бы у меня был брат, я бы хотела, чтобы он был таким, как Дирк. Но он еще так молод. Все эти подружки…
– Это бывает у всех мужчин, пока они молоды.
Она приостановилась.
– И у вас?
– Конечно. Снимается напряжение, пока ждешь свою одну-единственную в мире женщину.
– Она может не прийти.
– О, но она пришла. Тут нет никакой ошибки. Он смотрел на нее очень пристально, и она отвела взгляд. Конечно, он говорит о Рите.
Наутро все пошли в церковь, где у ван дер Эйслеров была своя фамильная скамья. Одной рукой Оливия обнимала Нелл, другим плечом касалась крупной фигуры Хасо. Гимны были знакомые, но слова звучали непонятно, пастор, как Оливии представлялось, грозно читал с кафедры проповедь, но при знакомстве оказался милейшим человеком с отличным знанием английского языка.
После ленча они опять оделись и вышли с Нелл во двор. Ахилл носился взад-вперед, Хасо и Дирк вели мирный разговор о деревне, об окрестностях и ни разу не упомянули Риту.
Мистер ван дер Эйслер уезжал после чая. Все вышли в холл его проводить, но Оливия ускользнула в гостиную, как только ей показалось, что никто этого не заметит: все-таки она не член семьи.
Хасо, конечно, заметил. Он со всеми попрощался, обнял и поцеловал Нелл и прошел в гостиную.
– А вы не хотите сказать мне «до свиданья»? – поинтересовался он.
Она отступила к окну, выходящему в сад.
– Желаю вам счастливого пути и успешной работы, – прозвучал рассудительный ответ.
– Неделя будет тяжелая. – Он пересек комнату и встал рядом. – Когда я вернусь, все будет решено. Вы должны понять, что до тех пор я ничего не могу сказать.
Про работу в Голландии? – подумала она и подняла к нему несколько озадаченное лицо. Он долго в него вглядывался.
– Намерения намерениями, но… – проговорил мистер ван дер Эйслер возбужденным голосом, обхватил ее и звонко поцеловал.
Если бы Оливия и хотела сопротивляться, она бы не смогла. Он вышел раньше, чем к ней вернулось дыхание.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
