ориентироваться из-за того, что теперь большее внимание приходилось уделять не контурам, а цвету. В ангаре хватало источников излучения, красные пятна и алые облака с желтыми сердцевинами клубились на фоне бледно-зеленых поверхностей. Светилось не полностью слитое топливо, не до конца дезактивированные двигатели, какие-то агрегаты и узлы.
Аким миновал уже несколько поворотов, двигаясь в дальний конец ангара, где должен находиться проход в стержень. Слева, за бледно-зеленой приземистой платформой давно вышедшего из строя тягача он увидел красно-желтый блин, от которого отходили четыре ломаные полоски. На трех полосках блин передвигался, а одну вытянул перед собой. Позади ковылял еще один, точно такой же.
Дроны, двигаясь по более свободному центральному проходу ангара, быстро обгоняли киборга. Они шарили вытянутыми лапами перед собой, то и дело натыкаясь на металл. Почти не способные работать сообща, они практически не реагировали друг на друга. Что-то напоминающее слаженность действий начиналось лишь при непосредственном контакте с жертвой. В иных обстоятельствах коллоидные накачки подчинялись лишь сигналам агрессии и не реагировали на присутствие еще одного агрессивного полусознания.
Дроны достигли стоявшего поперек ангара полуразваленного корпуса спрута, самого большого здесь корабля. Они стали расходиться в противоположные стороны.
Аким остановился, уразумев, что его отрезали от прохода к стержню. Не осознавая того простого факта, что черные, в отличие от него, здесь слепы, он испытал страх, постепенно переходящий в тихую панику. Киборг заметил, как одно красно-желтое тело сворачивает в его сторону, попятился и стукнулся о носовую часть угря. Черный прыгнул на звук и ударился обо что-то — киборг разглядел лишь, как красно-желтое пятно, поджав под себя полоски, резко переместилось. Дрон стал передвигаться осторожнее.
Аким обогнул корабль, чьи посадочные шасси были сломаны и торчали из-под брюха, и оказался перед длинным стволом бортового аннигилятора крейсера-касатки. Длина ствола раза в три превышала длину угря, на сплюснутую носовую часть которого он опирался. Нос угря от его тяжести с такой силой вдавился в пол, что проломил пенометаллические плиты.
Аким оглянулся. Красно-желтый блин бежал к нему, передвигаясь короткими рывками и шаря перед собой одной из светящихся полосок.
Биоволны страха включили кризис-приставку. Аким мгновенно оглох и ослеп, погрузившись в темное озеро сонного спокойствия. От него отрезали все каналы внешней информации. Кризис-приставка, оценив данные, взяла на себя управление телом. Корпус киборга вкатился на ствол аннигилятора и стал подниматься под крутой уклон.
Приставка не знала, что такое аннигилятор, угорь и дрон. Она воспринимала лишь несущий опасность двигающийся объект и физические параметры обстановки. Встроенный в корпус кипрегель быстро сделал свою работу, приставка задействовала стабильную систему условных знаков и вывела геометрию окружающего пространства.
Ствол она воспринимала как длинный полый цилиндр, который соприкасался с предметом более сложной геометрической формы. Сцепление между ними было ненадежным, искусственный вестибулярный аппарат сообщал приставке, что поверхность под гусеницами покачивается с медленно возрастающей амплитудой.
В процессоре приставки побежали стремительные столбики цифр. Графическое изображение окружающего пространства прочертили пунктирные стрелки векторов движения, забегали значки масс и ускорений, развернулись конусы проекций.
Расчеты подтвердили, что ствол пребывал в очень шатком положении. Тот его участок, который касался угря, удерживался на покатой лобовой поверхности корабля лишь почти сломанным веретеном сдвоенного навигатора.
Приставка скомандовала, и гусеницы изменили скорость, одна вообще встала, и киборг сорвался со ствола. Пролетев небольшое расстояние, он упал на обшивку угря, тут же развернулся и откатился к хвосту.
Приставка учитывала и скорость распространения звуковых волн в воздушной среде. Лязг, с которым Аким ударился в обшивку, достиг дрона, тот развернулся и побежал на звук. Приставка дала сигнал двигателю. Гусеницы зашипели, пробуксовывая на старте, киборг рванулся вперед и со всего размаху врезался в аннигилятор.
Ствол отозвался глубоким звоном. Секунду он оставался на месте, потом с хрустом сломал веретено навигатора и покатился вниз с наклонного носа корабля.
Грохот отозвался тонким дребезжанием где-то в глубине ангара. Угорь качнулся, освобождаясь от тяжести, и завалился набок. Киборг вверх гусеницами полетел под стену, а ствол, чиркнув дульным срезом по потолку и оставив на нем глубокий, вдавленный след, обрушился вниз, прогибая пенометаллические плиты.
Кризис-приставка оценила новые данные и отключилась.
Органическая часть мозга Акима всплыла из черного озера небытия, где отсутствовали внешние раздражители, и принялась деловито инспектировать окружающую обстановку. Киборг увидел расплющенный на бледно-зеленой поверхности пола красно-желтый блин толщиной с древесный листок, какие-то медленно гаснущие брызги вокруг и единственную уцелевшую полоску-лапу, торчащую наискось, словно антенна. Ствол аннигилятора раздавил черного. Аким покатился вдоль стены, ведя по ней манипулятором, и достиг противоположного края ангара, где были свалены вышедшие из строя механизмы с Плюмажа. Он перебрался через гору деталей и механических частей, уперся в глухую стену и вновь высветил в мозгу схему помещений, которую скачал из информационной паутины.
Этой частью ангар примыкал к центральному стержню, и по схеме получалось, что именно здесь должен находиться узкий проход, ведущий туда. Аким недоуменно огляделся, сверяя схему с сине-зеленым пространством. Совершенно точно, именно здесь…
Но схема была плоской.
Он откатился и посмотрел вверх. Почти под потолком обнаружилось узкое окно. Аким подъехал к стене, провел манипулятором по ребристой поверхности, затем развернулся и покатил назад, к стоящему вертикально корпусу челнока.
Но по дороге вновь был вынужден остановиться, потому что увидел еще одного киборга.
— Что-то слишком тихо, — произнес Саттон Лек. — И никто не показывается. Может, они ушли?
— Вряд ли, — откликнулся монитор. — Они там, и что-то готовят.
— Что они могут готовить? Эй, монитор, а тот хан… Почему ты уверен, что он улетел на планету? Его клоны выбивают отсюда гуманоидов, а командир бросает их… почему?
— Потому что ему нужен кренч, — сказал Форте, покосившись на гидроника. Тот не реагировал на разглашение секретной информации. — На «Эгибо» спрятана куча клубней, и халгане не позволят остальным добраться до станции. Вот только неизвестно, как хан в одиночку собирается помешать им всем…
— Я не понимаю тебя, — перебил Лек. — Ты говоришь, клубни на «Эгибо», а хан полетел на планету. Почему? И потом, все знают, что охранные дроны проверяют любой приближающийся объект на биологический фон, так что…
— Да, и все знают, что у кренча, который находится на планете, этот фон тоже есть, хотя и слабый. И он исчезает не сразу после того, как клубни сорваны. Поэтому фон челнока с кренчем дроны не проверяют.
— Но… — произнес Лек после паузы. — Все равно я не…
Звук взрыва из динамиков чуть не сбросил Динаса со стула. Автоматика тут же погасила его, но монитор чуть не оглох.
Он заметил, как Болий-Капп с головой погрузился в емкость, и сжался на стуле, крича:
— Что у вас? Саттон, что там?!
Треск и вой силовых потоков звучали в ответ.
Сквозь разряды Динасу послышался истошный вопль:
— Гранаты! Он пристегнул…
После новой звуковой вспышки автоматика на короткое время вообще перекрыла канал. Когда он вновь восстановился, снаружи не доносилось ничего, даже треска, словно генератор силовой пушки отключился.
