– Печальная перспектива, – заметил капитан, уяснив, что игра почти закончена. Он пока ни разу не обставил старика и в этот раз вновь проиграл: скелеты Архивариуса окружили его чара, и, несмотря на то, что консул и алхимик подобрались к некромагу, у Трилиста не хватало ходов до завершения комбинации. Старику же оставалось лишь дважды переместить фигуры, чтобы убить чара.
– Вне всяких сомнений, это печально, – согласился Архивариус. – Хотя я слышал, что неверующий сохранит свою душу для перерождения, если спасет жизнь какого-нибудь человека ценой своей жизни.
Трилист с досадой перевернул чара, признавая поражение.
– А звезды? Какое место занимают они в картине мира, которую вы нарисовали мне?
– Звезды – это выбоины в верхней створке раковины, образовавшиеся после войны Первых Духов. Свет звезд – мерцание того, без сомнения, чудесного вещества, из которого состоят створки мира. Поверхность створок запачкалась, покрылась налетом от долгого контакта с внутренней мякотью, потому ночью небо большей частью черно.
– А Слезы Мира? Эти жемчужины, откуда взялись они? В вашей истории о них не было ни слова.
– Слезы олицетворяют тепло, холод, вещество и смерть этого вещества. Они возникли сами собой, сгустились из мякоти бытия. Парангоны – жемчужины мира, понимаете? Они выращены этой раковиной. Кстати, вы никогда не видели такого герба: два полумесяца на фоне треугольника? У полумесяцев желтый, синий, зеленый и серебристый оконечности. Они символизируют магию – соответственно, теплую, холодную, мертвую и механическую. А треугольник – символ Универсала, объединяющий магию воедино.
– Ну хорошо. Оставим раковины и треугольники Первым Духам. Если хоть на мгновение допустить, что Джудекса может добыть – или уже добыл – мертвый камень… Что это даст ему? Камень – какой-то амулет вроде этих ваших парангонов? Показываешь его врагу, говоришь что-то вроде «бумс-пумс» – и враг падает замертво? Вы не находите это… слегка забавным?
– Какое пренебрежительное слово – «амулет» в отношении Слез Мира, – возразил Архивариус, заново расставляя фигуры на доске. – Взгляните на дело с другой стороны. Мертвый магистериус не обязательно должен выглядеть как камень. Это может быть какое-то вещество, порошок или жидкость. Вы думаете про магию, но, возможно, стоит вспомнить алхимию?
– То есть просто новое вещество с необычными свойствами? Наподобие горючего песка, который недавно изобрели гноморобы Доктуса?
– «Просто»? Я не думаю, что мы тут можем говорить о чем-то простом. Еще партию, капитан? Вы всегда так забавно сердитесь, проигрывая…
Комнаты под лестницей достиг приглушенный стук: кто-то колотил во входную дверь.
– Так поздно? – удивился Архивариус, приподнимаясь. – Я никого не ждал больше…
– Я сам открою.
Капитан быстро пересек коридор, на ходу доставая палаш. Стук повторился. Трилист отодвинул заслонку, прикрывающую решетку в двери, и увидел широкое лицо сержанта Крукола, этой ночью несшего смену в караульной.
– В чем дело? – спросил Геб недовольно. – Ты как меня нашел?
– Твоя супруга сказала, что ты направился сюда. Есть кое-что новое касательно шамана. Только что сообщили, и я решил…
Капитан повернулся – Архивариус, подняв лампу над головой, медленно приближался по коридору.
– Прошу прощения! – произнес Трилист, отодвигая засов. – Вынужден оставить вас, возникли срочные дела.
Невесть с чего на его лбу вдруг выступила холодная испарина. Капитан недоуменно отер ее ладонью, шагнул наружу, и тут дверь сама собой закачалась на петлях. Стены задрожали, и Геб схватился за дверной косяк. Крукол присел, в коридоре Архивариус припал к стене. Заскрипели, застонали домовые перекрытия, огонь в лампе хозяина почти погас и тут же вспыхнул ярче прежнего. Сообразив, что происходит, капитан развернулся к старику с намерением вытащить его на улицу, где в такие мгновения было безопаснее, чем под кровлей, но землетрясение уже прекратилось.
Трилист подождал – новых толчков не было.
– Знаете ли вы, что наш перешеек – крайне ненадежное образование? – заметил Архивариус спокойно. – Когда-нибудь гора сползет в океан.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Геб.
– Это не первое и даже не десятое твердетрясение, которое я переживаю в своей долгой жизни. Идите.
Кивнув, капитан прикрыл дверь за собой.
– Так что произошло? – спросил он, когда они с Круколом пошли по темной улице.
– Помнишь Половинкина? – произнес сержант. – Он приковылял в караульню и рассказал кое-что. Пришлось дать ему две монеты. Недавно у Гиды Чистюли был посетитель. Они заперлись и долго разговаривали. После этого Гида отправил своих крыс в дом на окраине Круглой улицы. Половинкин, ясное дело, с ними не ходил, хотя Дарик Дар среди них был. Они вернулись довольные и с полными карманами. В Яме после третьего жбана рассказали, что вырезали хозяев дома вместе со слугами. А потом Чистюля стал людоволком.
– Что? – Трилист остановился посреди улицы. – Гида теперь оборотень?
– Был оборотнем. Вскоре появился холодный чар Гело Бесон со слугой. Они расспрашивали о том самом доме на Круглой улице. И о посетителе, что пришел к Гиде. Чар зарубил людоволка, а его слуга поджег Яму, потому что Гида в новом обличье никак не хотел умирать.
Хмурясь, капитан зашагал дальше. Слишком много новых сведений для одной ночи. Следовало хорошенько поразмыслить над всем этим…
– Еще что-то? – уточнил он. – А посетитель? Кто он такой?
