Чар внимательно посмотрел на него. Судя по всему, Дук Жиото был нагл, смел, не слишком умен, честолюбив и умел владеть мечом. Хорошее сочетание, решил чар, следует запомнить этого малого.
Когда они прошли треть улицы, смертные потоки окутали Некроса. Аркмастер ощутил себя пловцом, нырнувшим в темные воды океана без дна и берегов. Теперь чад стал не просто пеленой вверху, он потяжелел, опустился к земле и занял все пространство вокруг. Он приобрел некую запутанную, пока еще неясную Некросу структуру, разделился на плотно переплетенные волокна, словно вынутые из ткани бытия. Липкие и невесомые, они подрагивали, тянулись за людьми, тащили следом темные паутинные сгустки и лопались с неслышным хрустом. Иногда нити склеивались в тончайшую однородную пленку, которая колыхалась над землей. Сквозь нее, как сквозь холстину в окне, проглядывало какое-то необъятное пространство, но что это – Некрос понять не мог. Чар ощущал, что по нитям ему передается бодрящая дрожь, наполняющая тело жаркой, злой силой.
Тюремщики сбились в кучу, эдзины шли в ряд, на расстоянии двух шагов друг от друга.
– Факел, – произнес Дук Жиото, наступив на что-то. – Тут факел погасший… – он наклонился. – Тряпки еще теплые. А вот и Эрин лежит. Ваша милость, а лицо у него того… выкушено. Нет лица, ваша…
– Вон, впереди, – произнес другой тюремщик, показывая мечом.
Навстречу шел зомби. Сзади раздалось бормотание – еще две фигуры медленно нагоняли их. Что-то зашевелилось в темноте у стен домов, бормотание слилось в многоголосый хор, полившийся со всех сторон.
– Первые Духи! – в ужасе пробормотал старый тюремщик.
Некрос остановился, купаясь в потоках чада.
– Погоди еще, – сказал он Тасси. – Стой на месте.
Мертвые крестьяне приближались, раскачиваясь. В звездном свете блестели зубы и глаза, лишенные кожи руки тянулись к людям. Один из тюремщиков завизжал и бросился по улице назад.
– Дурень, ты куда?! – крикнул вслед Дук Жиото.
Зомби схватил тюремщика за воротник, беглец упал, прокатился под ногами мертвеца, вскочил и бросился дальше. Визг отдалялся, вдруг зазвучал пронзительно и смолк. Эдзины уже сновали во тьме, руки их мелькали, нанося удары, но без особого результата: эстоки не годились для борьбы с зомби. Ше, срубив топором две головы, получил такой удар в грудь, что упал, выпустив оружие. Третий зомби склонился над ним, но налетевший Дук до рукояти погрузил меч в шею мертвеца, провернул – и голова покатилась в грязь. Нащупав топор, Ше вскочил.
Тюремщики кричали, бестолково размахивая оружием, еще двое побежали прочь, чтобы упасть и больше не встать.
И вдруг все прекратилось. Дук в запале несколько раз махнул мечом, выкрикивая нечто нечленораздельное, Тасси покашлял – и наступила тишина. Одни зомби стояли с отрубленными головами и руками, другие попадали, опрокинутые топором Ше.
Некрос огляделся, считая потери. Осталось лишь трое тюремщиков, эдзины все были живы.
– Идем дальше, – приказал чар.
Они достигли середины улицы и встали между двух самых больших домов селения. Здесь жили старшина – обычно им выбирали самого богатого крестьянина – и чар. По левую руку находился дом крестьянина, Некрос определил его по большому амбару и конюшне во дворе. Чермор приказал тюремщикам:
– Идите туда. Ше, Вашке, вы с ними. Конюшню и амбар тоже осмотрите. Остальные со мной.
С четырьмя эдзинами он медленно двинулся к дому чара. Смертный поток ленивыми волнами катил сюда со всех сторон, вливался в окна, тонкими струями втягивался под крышу.
Раздался звон цепи, через ограду перемахнула вытянутая тень. Она возникла неожиданно, никто ничего не успел сделать – пес, на хребте которого белело пятно, словно в этом месте он облысел, вцепился в шею эдзина. Тасси сорвался с места, ругаясь и хрипя. Эдзин уже лежал на спине, пес стоял над ним, терзая горло. С ошейника свешивался обрывок цепи, назад между лап тянулось что-то длинное, зацепившееся за ограду, и вдруг Некрос понял, что это внутренности из распоротого брюха. Голова пса поднялась, зверь оскалился, прыгнул опять и напоролся на эсток. Длинный узкий клинок прошел сквозь морду, голову и шею, как игла – эдзин словно насадил пса на вертел. Чернокожий поднял его, кишки соскользнули с ограды. Тасси подпрыгнул, вцепился в них, повис, дергая задними лапами и вовсю работая челюстями. Эдзин, размахнувшись, швырнул пса через всю улицу. Внутренности порвались, Тасси упал. Отплевываясь, он вернулся к хозяину, посмотрел на него и облизнулся.
Перешагнув через тело с прокушенным горлом, Некрос встал возле ограды. Калитка была открыта, как и дверь в доме.
– Туда, – произнес чар. – Двое.
Пара эдзинов пересекла двор и бесшумно скользнула в дверь.
Чад затмил звездный свет, Некрос стоял будто в густом дыму от костра, вот только огня не видно. Аркмастер сделал шаг за калитку. Сзади донесся истошный вопль, звук быстрых шагов, восклицание. В доме крестьянина что-то с грохотом обвалилось. Наружу вышел Ше с топором в руках. Когда он зашагал через двор, из двери позади него выбралась еще одна фигура. Половину двора она преодолела на четвереньках, выпрямилась, и Чермор узнал Дука Жиото. Больше никто не показался.
Тасси залаял, Некрос перевел взгляд на дом сельского чара. В дверях происходило что-то непонятное, там двигались тени, то отступали в глубь дома, то вновь приближались. Ше и Дук встали по бокам от Некроса. Молодой тюремщик был с ног до головы измазан в крови, но, судя по довольной улыбке, кровь принадлежала не ему.
В дверном проеме показался эдзин. Он пятился, полупригнувшись, глядя на что-то внутри дома. Чернокожий успел пересечь треть двора, когда стоящие у калитки увидели спину второго. Ноги его повисли над землей, голова запрокинулась. Тело частично скрывало того, кто вынес его из дома. Казалось, что существо насадило эдзина на клинок в левой руке.
Он вылетел во двор, сбив первого эдзина с ног.
