Некромагия

Капитан решил, что лучше не поворачиваться спиной к фургону.

– Кабан, садимся, – сказал он.

Рядовые уже взгромоздились на коней. Трилист и Вач начали отходить. Голова эдзина медленно поворачивалась, глаза следили за толстяком. Упершись в лошадиный бок, Вач сунул топор за спину, ухватился за луку седла и просунул носок в стремя.

– Давай, Кабан, – сказал Геб.

Они одновременно уселись в седла.

– Благодарю вас за помощь полицейской страже города Форы, – произнес Трилист серьезно.

Некрос уже почти забыл про него – он стоял с закрытыми глазами, ухватившись за фургон. Ноги подогнулись, и чар медленно сполз на землю.

– Ваша милость! – услышал он сквозь царящий в голове гул. Над ним склонилось лицо Дука Жиото, тюремщик ухватил чара за плечи и попытался поднять. Ржание лошадей, шелест травы под телом шамана, которого волокли прочь… Голос Трилиста Геба донесся откуда-то издалека:

– Аркмастер, на вашем месте я бы поспешил в город. Когда мы проезжали мимо Острога, то видели в его воротах большую дыру. И трупы тюремщиков.

Все стихло. Перед глазами Некроса Чермора проплыло лицо Риджи Ана, и сознание чара мягко соскользнуло во мглу.

Глава 14

Стало теплее, подтаявший снег каплями падал с ветвей, шелест наполнял лес. На большой поляне, посреди круга шатров, горели костры, но это не спасало от сырости. Сидя на расстеленной шкуре, Делано Клер, Верховный приос полуострова Робы, кутался в кафтан, грея пальцы чашкой с горячим напитком, состав которого на вкус он так и не смог определить.

Шри Юшвар, великий вождь, глубоко задумался, сидя у костра. Шри оглядел лица воинов. Шри Юшвар сказал:

– Ну что, драть твою кошку, если накинешь еще два по пять кругляшей, Юшвар со своими воинами пойдет и зарежет тех бородатых засранцев.

При упоминании десяти монет Клер скривился. Он был рачителен до скупости. Хотя сейчас с деньгами приходилось расставаться не ему.

Делано уже вспомнил старшего из тех троих, что посетили его ночью и убили охранников. Жесткое обветренное лицо и глаза – как серебряные монеты… Наемник из Форы, готовый продать свои умения тому, кто заплатит больше. Приос хорошо запоминал лица. Еще живя в столице, он несколько раз видел этого человека в трактирах и веселых домах. Конечно, тогда парень был моложе и без шрама на правой щеке, поэтому приос не сразу признал его. Наемника звали Фан Репков, а его молодых помощников Жило и Зало. Они по большей части молчали, говорил Фан.

– Три монеты, – произнес он. – Тогда всего выйдет десять и пять. Три по пять, понимаешь? Три по пять золотых монет – это очень много. И еще, ты же получишь треть добычи, что мы возьмем у карл.

– В прошлый раз Юшвар не просил кругляшей наперед… – начал вождь.

– Просил, – вставил Делано.

– Лады, просил, – легко согласился Юшвар и ткнул грязным пальцем в приоса. – Но этот не дал ни одного. Сказал – рыжья у коротконогих много. И что Юшвар получил? – вождь окинул взглядом греющихся вокруг костров оборванцев в шкурах. – Многих могучих воинов сожгли, многих зарезали… – он склонил голову, словно в печали по павшим воинам. Затем порывисто вскочил, и Делано показалось, что в узких глазах его блеснули слезы. – Долгие дни и ночи плач и стенания наших женщин и детей оглашали лес! Драть твою кошку, если Рожа-со-шрамом не добавит пяти и еще одного кругляша, воины Юшвара задниц с места не сдвинут!

– Так и быть, – сказал Фан Репков. – Четыре монеты. Два по два, сечешь?

Вождь уже сидел, поджав ноги и припав к бурдюку из шкуры лесной кошки. Приос исподлобья огляделся. Со всех сторон его окружали шкуры. Бурдюки, сандалии и одежда лесовиков, ремни, шатры… Даже чашка в его руках была кожаным мешочком с деревянным кольцом в горловине.

Перед шатром вождя стояла грубо вытесанная из дерева статуя в половину человеческого роста. Еще во время первого посещения племени Клер долго не мог понять, что она собой представляет, пока ополченец, который в тот раз привел его сюда, не растолковал. Статуя изображала Немалую Кошку – Делано был сильно удивлен, узнав, что племя почитает бабу. Да еще и Немалую, что у лесовиков, по всей видимости, означало Великую. Приос всегда полагал Первых Духов мужами, это подразумевалось само собой, хотя на его памяти никто никогда про пол Духов не говорил. Как-то он даже слыхал от одного пьяного алхимика, что Духи были лишены пола, а вернее, объединяли в себе оба. Но в статуе от мужа не было ничего; нижняя часть – звериная, верхняя – женская, причем, как отметил приос, чрезвычайно женская.

Дикие кошки во множестве обитали в прибрежных лесах. Не слишком крупные, но свирепые и быстрые существа – самые грозные хищники здесь. Племя ело их жесткое мясо, делало из их шкур одежду и обувь… и при этом почитало их. Приос полагал, что тут существует некое противоречие. Хотя, возможно, лесовики таким образом извинялись перед кошками? Любопытно, подумал Клер, жертвоприношения – куски сырого мяса, что лежат у статуи – чье это мясо?

Юшвар отложил бурдюк и протянул руку ладонью вверх. Фан Репков достал кошель, покопался в нем и положил на ладонь три по пять и еще одну монету. Жадные глаза уставились на них со всех сторон. Вождь ухмыльнулся и спрятал золото.

– У Юшвара еще осталось три кошатника с вином. Клянусь Немалой, Юшвар берег их! – Вождь запустил руку под одежду и принялся чесать грудь. Приос опасался, что со шкуры, на которой он сидел, к нему уже перебралось какое-то количество мелких насекомых.

– Тащи, – скомандовал Шри. Сидящее рядом с ним длинноволосое замызганное существо, то ли жена вождя, то ли еще кто, с готовностью вскочило и бросилось к шатру. Лесовики загалдели. Существо вернулось, волоча объемистый бурдюк, на который скорее всего ушла целая кошачья шкура. Затем оно