— Что доктор?
— Он отправился на остров.
— Ах, несчастный! — вырвалось у Бэлла.
— Разве можно его бросить одного! — сказал Альтамонт.
— Бежим! — воскликнул Гаттерас.
Он распахнул дверь, но тут же опять захлопнул, потому что медведь едва не раскроил ему череп лапой.
— Медведи здесь! — крикнул он.
— Все пятеро? — спросил Бэлл.
— Все! — ответил Гаттерас.
Альтамонт бросился к окну и стал закладывать его амбразуру кусками льда, которые он отбивал от стен. Его товарищи, ни слова не говоря, стали закладывать другие окна. Молчание нарушалось только глухим ворчанием Дэка.
Всех занимала одна и та же мысль. Забывая о собственной опасности, они думали только о докторе. О нем, — не о себе! Бедняга Клоубонни! Такой добрый, такой преданный, душа их маленького отряда! В первый раз его не было с ними… Что будет с ним? Ведь ему грозит такая страшная опасность, быть может, даже гибель! Ничего не подозревая, он будет спокойно возвращаться домой и вдруг увидит перед собой свирепых зверей. И, главное, невозможно его предупредить. Было бы безумием делать вылазку.
— Я все-таки надеюсь, — сказал Джонсон, — что доктор теперь уже начеку. Выстрелы предупредили его об опасности, и он, наверное, догадался, что случилось что-то неладное.
— А что, если в тот момент он был слишком далеко? Что, если он не догадался, в чем дело? — спросил Альтамонт. — Словом, восемь шансов из десяти, что он вернется домой, даже не подозревая об опасности. Медведей заслоняет эскарп, и он их не увидит.
— В таком случае необходимо отделаться от этих зверюг до прихода доктора, — заявил Гаттерас.
— Но как? — спросил Бэлл.
Нелегко было ответить на такой вопрос. Было бы безумием идти на вылазку. Правда, они завалили глыбами льда коридор, но медведи, конечно, могли бы одолеть эту преграду и пробраться в дом. Теперь звери знали, что имеют дело только с четырьмя врагами, которые были куда слабее их.
Осажденные разошлись по комнатам и стали ждать нападения. Слышно было, как звери тяжело топают по снегу, глухо рычат и царапают когтями ледяные стены. Необходимо было действовать. Альтамонт решил проделать в стене отверстие и открыть огонь по осаждающим. Он очень быстро пробил насквозь ледяную стену, но едва он просунул в отверстие ружье, как оно было вырвано у него из рук. Американец даже не успел выстрелить.
— Черт возьми! Ну и силища! — воскликнул Альтамонт.
И он поспешил забить бойницу.
Прошел час; выхода из этого положения не предвиделось. Стали снова обсуждать возможности вылазки. Было очень мало шансов на успех, поскольку нельзя было справиться с медведями поодиночке. Но Гаттерасу и его товарищам не терпелось покончить с этой напастью; по правде сказать, им было стыдно, что медведи загнали их в ловушку, — и они уже готовы были решиться на открытое нападение, когда капитану вдруг пришел в голову новый способ обороны.
Он схватил железную кочергу, которой Джонсон выгребал угли, сунул ее в печь; затем стал проделывать в стене отверстие, но пробил ее не насквозь, оставив снаружи тонкий слой льда.
Товарищи Гаттераса молча смотрели на эти приготовления. Когда кочерга накалилась добела, Гаттерас сказал:
— Я отброшу медведей раскаленной кочергой — они не смогут ее схватить, а когда они отойдут, мы станем стрелять в них из бойницы, и им не удастся вырвать у нас ружья.
— Здорово придумано! — воскликнул Бэлл, подходя к капитану.
Гаттерас вынул из печки кочергу и быстро сунул ее в отверстие. Снег громко зашипел, от кочерги повалил пар. Подбежали два медведя, схватили раскаленную кочергу и страшно заревели. Один за другим загремели четыре выстрела.
— Попали! — крикнул Альтамонт.
— Попали! — повторил Бэлл.
— Надо повторить, — сказал Гаттерас, быстро забивая бойницу.
Кочергу снова засунули в печь, и через несколько минут она вновь раскалилась.
Альтамонт и Бэлл, зарядив ружья, стали по местам. Гаттерас опять проделал отверстие и сунул в него раскаленную кочергу.
Но на этот раз она уперлась в какой-то твердый предмет.
— Проклятие! — крикнул американец.
— В чем дело? — спросил Джонсон.
— А в том, что проклятые звери наваливают льдину на льдину, они хотят замуровать нас в доме и заживо похоронить!
— Не может быть!
— Посмотрите сами: кочерга дальше не идет. Это, наконец, становится смешно!
