путем.
– Вниз? – Септанта выпрямился и посмотрел на старца. – Я пойду вниз?
– Непременно. Я…
– Ты выглядишь бледнее, чем раньше, и голос стал тише, – заметил агач, приглядываясь к старику. – Ты будто таешь, Лучшая Песня.
– Это все из-за камня. А тебя он не страшит, Альвар-юнец? Что ощущаешь ты? Нет ли в тебе страха?
Эльхант оглядел свод в пятнах мха, – похожих на клочья пены, медленно-медленно ползущей по поверхности стоячей воды, – пряди легко колышущегося седого света, прислушался к глубокой тишине пещеры…
– Я ощущаю прохладу. Без рубахи мне холодно. И еще чувствую голод. Лучшая Песня, я не ел уже очень давно. Еще – жажда. Но страх? Нет, его я не чувствую. Хотя… есть сомнение.
Агач надолго замолчал, а старец внимательно глядел на него.
– Зачем мне делать это? – произнес наконец Эльхант. – Они изгнали отца, они собирались казнить меня… Так какой мне смысл…
– Смысл! – вскричал Драэлнор. – Я научил тебя этому слову. Смысл твоего участия в спасении детей деревьев заключается в том, чтобы наполнить свою жизнь смыслом. Понимаешь?
– Нет. Почему я должен им помогать?
– Не помогать. Спасать. Или ты думаешь выжить, когда погибнут все? Друиды мертвы, тебе некому мстить. А твой народ не виноват в том, что случилось с тобой. Подумай над этим.
Вновь наступила тишина, и длилась она куда дольше, чем перед этим. В конце концов Септанта сказал:
– Я подумал. Я помогу. Но это не мой народ. Я принадлежу к нему… принадлежу ему, а не он мне. 'Мой'… так может сказать о нем какой-нибудь риг. Или воевода Монфор. Так мог сказать оллам.
– Возможно, и ты сможешь когда-нибудь сказать так же.
– Нет, – ответил Септанта. – Я не хочу править.
– Ага! – Кажется, старик был доволен этим ответом. – Лучшие правители – те, кто становится ими невольно. Кто не утоляет жажду власти, но просто исполняет долг. Так чего же ты хочешь, юнец?
– Сейчас – не знаю. До того я хотел… да, ты прав, хотел отомстить. Теперь мстить некому. И я ничего не хочу пока. Не знаю, чего хотеть…
– Если умертвие восторжествует – тебе уже никогда ничего не предстоит захотеть. Понимаешь? И потому мы должны сделать все, что можем… хотя бы для того, чтобы в будущем у нас была возможность захотеть что-то новое.
И вновь в пещере воцарилась тишина. Старец искоса посматривал на агача, а тот глядел на пряди света.
– Да, – согласился Эльхант наконец. – Это имеет смысл.
– Что ж, хорошо. – Голос Драэлнора стал теперь совсем слабым. Старец больше не улыбался, а музыка, почти неслышно льющаяся от него, приобрела жалобный, грустный оттенок. – Поешь, Альвар-юнец.
Септанта увидел, как Драэлнор достает из-под плаща сверток холстины. Взял его, развернул…
– А не повредит ли мне это? – спросил он, с подозрением разглядывая хлебную краюху и ломоть тыквы.
– Попробуй, – прошелестел старец.
Агач двумя пальцами осторожно отломил крошащийся кусок черствого хлеба, сунул в рот, медленно прожевал, проглотил… И вздрогнул, услышав – нет, почувствовав, ощутив языком, а после горлом, тишайшие звуки, что прозвучали внутри его тела, крошки осыпавшихся в желудок нот.
– Старик! – воскликнул он, хватаясь за грудь.
– Он безвреден, младой Альвар! – Улыбка вновь тронула бледные губы Лучшей Песни. – А вернее сказать – полезен. Питателен для тебя, как и любой хлеб. Просто он… приобрел новые свойства. Свойства песни. Но это не яд, ешь без боязни.
Пока Септанта, хмурясь и прислушиваясь к своим ощущениям, дожевывал хлеб и откусывал от тыквы, Драэлнор отошел в глубину пещеры, затем вернулся. Увидев, что Эльхант покончил с едой, он снял с себя плащ.
– Возьми.
– Это тоже приобрело новые свойства? – Агач накинул меховую ткань на голые плечи, повел ими, выгнул спину, затем сгорбился, покрутил головой и наконец затянул на груди толстые лохматые шнуры. – Хорошо, хотя бы это не
– Рисунок также возьми с собой. Под плащом справа пришит лоскут, сверху в нем прореха, можно свернуть кожу и положить туда. Видишь, сейчас мы находимся здесь… – Драэлнор указал место на рисунке. – В конце пещеры проход и коридор. Там, если меня не обманывают эти кривые линии, протекает подземная река. Утолишь жажду. Дальше воспользуешься паутиной, которая, судя по этой петле, перенесет тебя вот сюда. Затем – вот эта обширная область, я не могу определить, что означает… Похоже на пещеру – но слишком велико для нее. Увидишь сам. Иди в направлении Предела Огня и спускайся все ниже. Я не знаю, что ожидает тебя на пути. Но Око – единственная наша надежда, младой Альвар.
– И все же – как может оно помочь нам? Ты так ничего и не сказал.
– Не сказал, потому что пока не ведаю сам. Этим я и займусь в твое отсутствие. Найдешь меня за Шепчущим лесом. Там, где от Коры отходит безымянный приток, в излучине стоит моя хижина. Эта
