паутина… – Старец наклонился, отчетливо прозвенев суставами, и повел рукой вдоль рисунка, к верхней его части, где у самого края, за жирной линией, означающей, надо полагать, конец подземелий, виднелось пятно-сеточка. – Она уже на поверхности. Вот здесь – холмы и второе пятно. Куда ведет оно? Должно быть, тот, кто создал рисунок, дошел лишь до него, а затем вернулся. Земная поверхность не увлекала его. Либо от Горы Мира пойдешь как обычно, либо через паутину. Я проведу изыскания и решу, как использовать Кольцо против умертвия. Поторопись, Альвар-юнец. Несколько дней – и войско Монфора будет разбито.
– Ты говоришь: Око – наша единственная надежда, – произнес Септанта. – Но как воспользоваться им – не знаешь? Все это кажется мне лишенным смысла.
– Да, – согласился Драэлнор. – Смысла и нет. Я лишь
Эльхант спрятал кожу под плащ, поднял кэлгор, вновь машинально попытался сунуть его за спину. Драэлнор, хмыкнув, снял свой ремень и отдал агачу. Тот соорудил подобие перевязи, вставил клинок в узкую петлю, а другую, широкую, накинул на левое плечо. Теперь меч висел наискось, рукоятью вперед, под мышкой Септанты.
Они взглянули друг на друга. Тишайшие, болезненные созвучья струились вдоль тела старца блеклыми огоньками.
– Возвращайся, – сказал Эльхант. – Ты выглядишь плохо.
– И ты, – откликнулся Драэлнор Лучшая Песня. – И ты возвращайся скорее, а иначе все мы станем плохо выглядеть. Мертвецы некрасивы, Альвар-юнец. Они уродливы.
Присев, Эльхант опустил запястье в воду. Холодная, но не ледяная. Поток выходил из расщелины в стене, тек через короткую узкую пещеру и исчезал в расщелине напротив. От прилипшего к невысокому своду мха свисали пряди света, часть их достигала подземной речки – концы струились в слабом течении, и неясно было, то ли свет расплывается в воде, меняя свои свойства, то ли просто извивается в ней, подобно водорослям.
Септанта поднес сложенные лодочкой ладони к губам и стал пить. Затем выпрямился, разглядывая пещеру. Ведущий сюда коридор был уже шестым или седьмым из тех, что ему пришлось преодолеть. С тех пор как агач распрощался с Драэлнором, минуло много времени. Пока что он не встретил никого и не услышал ни единого звука, кроме своих шагов и поскрипывания ремня, на котором висел меч. Впрочем, иногда ему казалось, что меховой плащ все же
Он достал из-под плаща кожаный квадрат, развернул, положил на каменный пол и уселся, скрестив ноги. Довольно долго агач водил пальцем по рисунку, пытаясь разобраться в хитросплетении линий, овалов, сетчатых пятен и кругов, затем развязал шнурки, скинув плащ, выпрямился. Еще раз внимательно огляделся, не увидев, как и прежде, ничего подозрительного, разулся, потом разделся догола. Освободив кэлгор от ремня, сошел с берега. Дно речки хорошо виднелось сквозь прозрачную воду, текущую не слишком быстро. С мечом в руках Септанта вошел по колено, затем до пояса. Подождал немного и, удерживая меч над поверхностью, резко присел, погрузившись по грудь. Когда холодная вода омыла бока и спину, дыхание перехватило, он разинул рот, шумно выдохнул. Привыкнув, стал свободной рукой тереть грудь и живот, очищая себя от высохшей крови и грязи.
Пряди света, чуть накренясь, висели перед ним. От Эльханта до стены пещеры, вдоль которой текла река, было около дюжины шагов. Он попятился, положил меч на край берега, вернулся к тому месту, где стоял, глубоко вздохнул и, не закрывая глаз, опустился с головой. Несколько мгновений было тихо, а затем агач вылетел из воды, с силой подавшись спиной назад, подняв фонтан брызг и пустив высокую волну. Свисающие в воду пряди заколыхались. Он выскочил на берег, поскользнулся на мокрых камнях и ударился коленом. Подхватив кэлгор, присел и выставил меч перед собой.
Волна схлынула, световые власа застыли. Эльхант сел на краю, очень медленно опустил в воду сначала одну ступню, потом вторую. Коснувшись дна, протянул руку с мечом, так что острие погрузилось в поток на длину кисти, и пошел, прорезая клинком воду перед собой. Зайдя по пояс, остановился. Две пряди оказались прямо перед ним – концы расплывались в воде. Септанта попытался мечом отвести их в сторону, но пряди лишь качнулись, клинок прошел сквозь них. Эльхант наклонился, разглядывая тело на дне. Вытянутое вдоль потока, оно шевелилось словно живое, хотя теперь-то агач разглядел, что это лишь течение колышет длинные синие ноги и тонкие руки. Слепец из Абиата, забредший столь далеко от родных пещер и нашедший здесь свою смерть, был облачен в жакет и короткие, чуть выше костлявых колен, штаны. На ремне, поддерживающем их, висели ножны, из которых торчала каменная рукоять. Синяя кожа, ни одного волоска на теле. Перчатки без пальцев на несоразмерно крупных кистях. Босые узкие ступни вытянулись, отчего ноги казались еще длиннее. Плоскую грудь перехлестывал ремень болтающейся на боку сумки – он зацепился за торчащий из дна высокий камень, что и помешало потоку утянуть тело в расщелину, где исчезала река. Эльханту мало доводилось видеть слепцов, но парочку он все же встречал – а одного так и знал довольно хорошо, – и лица их всегда напоминали ему кулак, когда между сжатыми указательным и средним пальцами просунут кончик большого: на лице абиатского слепца им был короткий, торчащий немного вверх нос. Под носом – прямой, тонкий, безгубый рот, а глаза… впрочем, глаз как таковых не было, лишь две щели, плотно сошедшиеся складки темно-синей кожи.
Эльхант вытянул руку, осторожно взялся за ремень сумки и стащил его с камня. Течение тут же подхватило тело, мягко, но настойчиво повлекло прочь. Ремень натянулся. Не отпуская его, Эльхант возвратился к берегу, выволок слепца на камни, лицом вверх. Отложив меч, вытерся плащом Драэлнора – последние мелодии струйками трепетного мерцания стекли по густому светло-серому меху, – надел штаны и обулся. Житель абиатских пещер лежал неподвижно, обратив к своду унылую широкую образину. Эльхант разглядел, что украшенная железными заклепками в виде пятиугольных звезд бледно-зеленая кожа, из которой сделаны перчатки без пальцев, покрыта мелкими волнистыми линиями, будто чешуйками. Он осторожно снял перчатки с крупных длинных кистей слепца, тщательно выполоскал в воде и положил на камни, чтоб просохли. Перекинул через лысую голову ремень, подтянул к себе сумку и раскрыл. Сунув внутрь руку, агач достал пригоршню мелких зеленых ракушек – круглых и почти плоских, радужно посверкивающих в мерцании световых прядей. Удивленно рассмотрев их, высыпал на пол, извлек железный крюк, моток веревки, зубило, молот и горсть алмазов.
Последним, чего лишился мертвый слепец, оказался ремень и ножны с ножом. Вытащив оружие за рукоять, вырезанную из черного камня, Септанта оглядел острое короткое лезвие, кивнул и безуспешно попытался затянуть ремень на поясе. Он был худ, но слепец – куда более тощим. Тогда Эльхант надел ремень на правое плечо, сбросил содержимое сумки в реку, после чего, окинув тело взглядом, ногой спихнул его следом. Слепец сначала опустился ко дну, а затем течение подхватило его, поволокло прочь. Септанта накинул плащ, ремень с мечом нацепил поверх. Тело утопленника подтянуло к расселине, теперь агач едва видел его сквозь воду.
Мягкая крепкая кожа перчаток слегка подсохла. Щелкнув ногтем по заклепке, Эльхант натянул их, радуясь, что Вечные наделили абиатских слепцов такими большими конечностями. Пошевелил торчащими из прорех пальцами. Кожа пещерного ящера на ощупь была холодной и бархатистой. Эльхант поглядел в воду:
