ждый волен верить в то, что он считает правильным, но, признаюсь, я не могу представить себе, как можно жить не
веря.
Кинг быстро поднял голову.
? И я верю! В себя! В свои руки! В свой ум! В верное
плечо товарища! В крепкий кулак, черт возьми, во вс? то, без чего не могу считать себя человеком!
? Но кто тогда создал этот мир? И нас в нем поселил?
Кинг медленно опустил голову.
? Вы требуете ответа на вопрос, который выше моего
понимания.
? Да, вы правы, – сказала Джозиана, – вопросы веры
лучше оставить тем, кто разбирается в них больше, чем
мы. В конце концов, не так важно во что верить, гораздо
важнее оставаться самим собой.
Джозиана присела у спины Сэлвора, сняла с нее мок-
рую ткань, перевернула ее и положила обратно, что заста-
вило Кинга вновь заскрежетать зубами.
Поднявшись, девушка взяла фонарь и услышала голос
Кинга, мягкий и ласковый, так не вязавшийся с его смелой
грубоватой натурой.
125
Эмиль Новер
? Вы уже уходите?
? К сожалению, Сэлвор. Сейчас уже полночь и я не хо-
чу, чтобы кто-то узнал, где я бываю.
? Вы правы, Джозиана. Ваш отец – сама жестокость и
тем удивительнее, что у него есть вы – очарование и доб-
родетель этого мира.
? Не думала, что вы умеете льстить,– с улыбкой укори-
ла девушка ирландца.
Кинг тоже скривил разбитые губы в подобие улыбки.
? Еще не научился, миледи.
? Охотно верю.
? Будьте осторожны!
? Хорошо. В корзинке фрукты и хлеб.
? Благодарю вас!
? Постарайтесь уснуть. Спокойной ночи!
? Приятного вам сна!
Скрипнула потайная дверь, и фигура прекрасной англи-
чанки, мелькнув в проеме, исчезла.
Кинг глубоко вздохнул и придвинул к себе корзинку. Го-
лод дал о себе знать и неудивительно, что плоды и хлеб
Сэлвор уничтожил со всей возможной скоростью, на кото-
рую были способны его челюсти, выплевывая лишь то, что
не мог переварить человеческий желудок.
Опустошив корзинку, он взял початую бутылку, и в тем-
ноте послышалось громкое бульканье, свидетельствовав-
шее о том, что жидкость переходит из сосуда искусственно-
го в сосуд естественный. Выпив вс? вино, ирландец стара-
тельно вымазал бутылку и зашвырнул ее в темноту подва-
ла так далеко, насколько позволяла ему израненная спина.
