— Да, он умер, — ответил ему Мигуэль. — Умер года два назад.
— И кто это был?
— Негр, по имени Саррапиа, которого шайка избрала своим предводителем, а теперь заменила каким-то беглым каторжником…
— А те квивасы, которые остались на берегах Ориноко?.. — спросил Жан.
— Они не менее опасны, — сказал Мигуэль. — Большинство лодок, которые мы встретили от Карибена, принадлежат им, и с нашей стороны было бы благоразумно держаться настороже, пока мы не минуем этой территории, где индейцы еще довольно многочисленны.
Такое предположение находило себе подтверждение в недавнем факте нападения на нескольких купцов из Сан-Фернандо. Президент Венесуэлы и конгресс, как говорили, предполагали организовать экспедицию, которая должна была истребить этих партизан Ориноко. Выгнанные из Колумбии, квивасы должны были бы покинуть и Венесуэлу. Если бы не удалось истребить их окончательно, то местом их нападений сделалась бы Бразилия. До этой же экспедиции квивасы были очень опасны для путешественников, в особенности с тех пор, как во главе их стал беглый из Кайенны. Таким образом, пассажиры трех пирог должны были соблюдать в этой части своего пути величайшую осторожность.
— Правда, нас довольно много, считая наших гребцов, на которых можно положиться, — сказал Жак Хелло, — и у нас достаточно оружия и боевых припасов… Мой дорогой Жан, вы можете спать эту ночь в своей каюте спокойно… Мы будем стеречь вас…
— Это, кажется, мое дело! — сухо заметил сержант Мартьяль.
— Это касается нас всех, сержант! — ответил Жак Хелло. — Самое главное — чтобы ваш племянник, в его возрасте, не был лишен сна…
— Благодарю вас, Хелло, — ответил юноша, улыбаясь, — но лучше, если мы будем сторожить по очереди…
— У каждого свои обязанности! — прибавил сержант Мартьяль.
Он мысленно обещал себе, что если Жан будет спать, когда настанет его очередь, то он не станет будить юношу, а вместо него сам будет сторожить лагерь.
Приняв решение нести поочередно дозор, пассажиры поручили первые часы стражи, от 8 до 11 часов, обоим французам. Мигуэль и его товарищи должны были стать на часы от 11 до 2 часов утра. А с 2 часов утра до рассвета очередь должна была перейти к Жану Кермору и сержанту Мартьялю.
Пассажиры «Галлинетты» и «Марипара» легли спать, так же, как и экипажи лодок, утомленные трудной работой предшествовавшего дня.
Жак Хелло и Герман Патерн стали на часы на корме пироги. Отсюда они могли наблюдать реку и к верховью и к низу, вплоть до самого устья Меты. Со стороны берега опасаться было нечего, так как он в этом месте граничил с непроходимыми болотами.
Оба друга, сидя рядом, вели беседу. Один из них курил сигару, другой — свою трубку, которой он был верен не меньше, чем сержант Мартьяль своей.
На безоблачном небе сияли звезды. Почти совсем затихший ветер еле-еле чувствовался.
Южный Крест сиял на несколько градусов выше горизонта, в его южной части. Благодаря тишине малейший шум — прорезанная лодкой вода, плеск весел — был бы слышен издали. Чтобы предупредить чье-либо подозрительное приближение, достаточно было следить за крутым берегом.
Туда и смотрели молодые люди, не переставая в то же время разговаривать.
Без сомнения, Жан Кермор внушал большую симпатию Жаку Хелло. Последний с удивлением останавливался перед этим юношей, который в такие ранние годы пустился в полное опасностей путешествие. Восторгаясь благородной и самоотверженной целью его поисков, он вместе с тем со страхом думал о тех опасностях, которым подвергала юношу его цель: идти… куда?.. — он не знал этого…
По этому поводу он уже не раз говорил о семье полковника Кермора с Германом Патерном, и последний старался припомнить все, что знал о ней лет пятнадцать назад.
— Видишь ли, Герман, — говорил ему в этот вечер Жак Хелло, — я не могу никак допустить, чтобы этот ребенок — потому что он только ребенок, — мог так отправиться в верховья Ориноко!.. И под чьим руководством?.. Этого старого храбреца. Согласен, что у него великолепное сердце, но все же он далеко не является тем проводником, какой нужен будет его племяннику, если обстоятельства сделаются серьезными…
— Действительно ли он его дядя? — прервал Герман Патерн. — Это мне кажется сомнительным…
— Дядя или не дядя Жану Кермору сержант Мартьяль, это было бы не важно, если бы этот солдат не был стариком и имел бы привычку к опасным экспедициям!.. Я часто себя спрашиваю: как мог он согласиться?..
— Согласиться… Ты прав, Жак! — повторил за ним Герман Патерн, сбрасывая пепел со своей трубки. — Да, согласиться, так как не подлежит сомнению, что идея этого путешествия принадлежит мальчику… Это он увлек своего дядюшку…
— Нет… решительно этот ворчун не дядя ему. Мне помнится даже, что, когда полковник Кермор уехал из Нанта, у него не было семьи.
— Куда же он уехал?..
— Этого никто не мог узнать.
— Однако то, что сообщил нам его сын о его последнем письме из Сан-Фернандо, наводит на размышления. Правда, надо сознаться, что, если они поехали на основании только таких довольно скудных данных…
— Они надеются получить более полные сведения в Сан-Фернандо, Жак, где, без сомнения, был полковник Кермор лет тринадцать-четырнадцать назад…
— Вот это-то меня и беспокоит, Герман! Если юноша получит в Сан-Фернандо новые данные, кто знает, не захочет ли он идти дальше… гораздо дальше… в Колумбию, через территории, лежащие на Атабапо и Гуавьяре, или же к истокам Ориноко!.. А ведь такая попытка привела бы его почти неминуемо к гибели…
В этот момент Герман Патерн, прервав своего товарища, сказал вполголоса:
— Ты ничего не слышишь, Жак?..
Тот поднялся, прополз на нос пироги, прислушался и оглядел поверхность реки от противоположного берега до устья Меты.
— Я ничего не вижу, — сказал он Герману Патерну, который последовал за ним. — Впрочем… Да… — прибавил он, внимательно прислушавшись, — на воде слышится какой-то шум…
— Не благоразумнее ли будет разбудить наш экипаж?..
— Подожди… Это не звук приближающейся лодки… Может быть, это воды Меты и Ориноко шумят, сшибаясь при слиянии.
— Смотри… смотри… там! — сказал Герман Патерн. И он указывал на большие черные точки, которые двигались на расстоянии сотни шагов выше лодок.
Жак Хелло взял свой карабин, лежавший у каюты, и наклонился через борт.
— Это не лодка, — сказал он. — И однако…
Он хотел уже приложиться, но Герман Патерн остановил его жестом.
— Не стреляй… не стреляй! — повторил он. — Это не квивасы, подстерегающие добычу!.. Это животные, выплывшие на поверхность реки подышать воздухом…
— Животные?
— Да… трое или четверо этих обычных обитателей Ориноко…
Герман Патери не ошибся. Это действительно были морские коровы и морские свиньи, которые часто встречаются в реках Венесуэлы.
Эти безобидные твари медленно приближались к пирогам; но, по-видимому испугавшись, почти тотчас исчезли.
Оба молодых человека вернулись на корму, и на минуту прерванный разговор продолжался в том же духе после того, как Герман Патерн вновь набил табаком и зажег свою трубку.
— Ты говорил недавно, — сказал Жак Хелло, — что, если твои воспоминания тебя не обманывают, полковник Кермор не имел семьи?
