расположение врагу.
— Так и под трибунал можно угодить, — сказал Костик Соболев, сердито взглянув на Вовку.
К счастью, нарушитель тишины отделался только выговором лейтенанта.
Мы тенями скользнули в лес, игра набирала силу…
Особенно запомнилось, как соединились мы с группой старшего лейтенанта Пирогова, как вместе с ней устремились к месту высадки десанта, как взлетали в небо разноцветные — синие и красные — ракеты, горели дымовые шашки, попискивали рации у подчиненных старшего лейтенанта.
Всё было приближено к боевой обстановке. Время от времени капитан или лейтенант Трофимов отрывисто бросали, показывая на кого-нибудь из нас:
— Вы, вы и вы вышли из строя! — И затем обращались к командиру взвода или отделения: — Принимайте решение!
На военном языке это называется «дать вводную», то есть ввести дополнительное условие, усложнить или изменить положение. Командир должен мгновенно оценить происшедшее и действовать, как учил нас капитан, соответствующим образом.
Приказам мы беспрекословно подчинялись, хотя выходить из строя никто не хотел. Этих самых вышедших из строя санитарки волоком тащили в медсанбат. Тащили, не разбирая дороги, по сучкам и кочкам. У Вовки Трушина разодрали майку. Снова досталось подчеркнуто скромному Сене Пантюхину. За левую руку его тянула Томка Булкина, за правую Надя Лапшина. В пылу боя спасительницы не заметили, как проскочили мимо пня с одной и другой его стороны. Сеня находился в середине, но тоже не мог видеть пня, он оставался в лежачем положении и смотрел в высокое синее небо. Голова Сени ткнулась в густой зеленый мох, которым оброс пень, а санитарки от неожиданности разом упали, словно срезанные автоматной очередью.
— Потерпи, миленький! — услышал я шепот изумительно красивой Нади Лапшиной, когда пробегал мимо с криком «Ура!».
Десанта в конце концов никакого не оказалось. Да мы его и не ждали, поскольку с самого начала капитан нас предупредил, что десант будет условный, то есть, что он вроде бы существует, а в действительности его нету.
Зато на опушке леса, куда в едином порыве вырвались наши боевые порядки для ликвидации несуществующего противника, мы увидели старичка охотника. Тихого такого старичка с двустволкой на плече, очками на носу и в болотных резиновых сапогах. У ног его сидела ушастая собачонка. Собачонка пыталась поймать порхавшую вокруг стрекозу и время от времени лениво щелкала пастью.
Наша военная мощь несколько удивила охотника. Возможно, он решил, что переполох в лесу поднялся из-за него, что мы принимаем его за браконьера и собираемся задержать. Во всяком случае именно такое соображение высказал Мишка, когда мы по инерции продолжали катиться вперед.
А вот собачонка по-настоящему перепугалась, она прижала уши и поджала хвост.
Лейтенант Трофимов подошел к охотнику и сжато и кратко объяснил, что цели и задачи нашего наступления к нему, охотнику, никакого отношения не имеют.
Вовка же Трушин попытался успокоить собаку, которую к тому времени хозяин взял на поводок — тонкую металлическую цепочку.
— Собака, собака! — нежно приманивал Вовка ушастого пса, опустившись на четвереньки, чтобы быть к нему поближе.
Однако пес не понимал Вовкиных дружеских чувств, крутился и вертелся во все стороны. В конце концов Вовка запутался в цепочке, упал и чуть было не придавил собаку.
После окончания военной игры мы сердечно, от всей души поблагодарили капитана, старшего лейтенанта Пирогова и лейтенанта Трофимова. Они пожелали нам хорошо учиться и строй солдат запылил по проселку. Мы долго-долго махали вслед нашим замечательным военным друзьям.
Вернувшись, весь отряд пожелал немедленно написать письма родителям, чтобы как можно скорее передать живые впечатления о незабываемой игре. Однако никто так и не собрался этого сделать. В лагере на всё хватает времени — и на завтраки, и на обеды, и на полдники, и на ужины, и на сон ночью и после обеда, и на то, чтобы играть, ходить в кино, читать книжки, собирать грибы, заниматься спортом, разговаривать друг с другом. Времени не хватает почему-то только на письма домой. Это я давно заметил, еще в прошлом году, но изменить ничего не смог.
Письмо написал один Мишка Сазонов. Длинное письмо, над которым он трудился весь вечер и потом всё утро — такая сила воли у человека.
Мишке все завидовали и попросили почитать вслух то, что он написал. Мишка согласился.
— Одно условие, — сказал Мишка. — Если в письме есть неточности, подскажите, как было в действительности, а я исправлю. Время стирает в памяти многие важные подробности и детали.
Мы пообещали чем можем помочь, уселись в кружок, и Мишка начал читать.
— «Здравствуйте, папа и мама!» — прочел Мишка и обвел нас вопросительным взглядом.
Все промолчали, поскольку никто пока никаких неточностей не обнаружил. Мишка продолжил чтение:
— «Хочу вам рассказать о чрезвычайном происшествии, свидетелями и участниками которого мы стали. Недавно к нам в лагерь приехали два офицера. По погонам мы сразу определили — полковник и подполковник…»
— Капитан и лейтенант, — поправила Мишку Ната Жучкова.
— Ты во всех званиях хорошо разбираешься? — спросил ее Мишка. — Тогда скажи, сколько звездочек на погонах у майора, кто главней — прапорщик или ефрейтор, и кто выше — младший лейтенант или старший сержант?
— Не знаю, — призналась Ната.
— Читай, читай дальше, — заторопил Мишку Вовка Трушин, который очень заинтересовался письмом, — Полковник и подполковник… Читай!
Мишка стал читать дальше:
— «Вид у военных был усталый и озабоченный. Увешанный орденами генерал обратился к нам с такими словами: «Дорогие друзья! В окрестностях вашего лагеря обнаружена банда вооруженных до зубов браконьеров, численностью до тысячи человек…»
— Тысяча много, — сказал я. — Столько не было… Сто.
— «…до ста человек, — не стал спорить Мишка и внес в письмо нужное исправление. — Из своих двустволок, трехстволок и четырехстволок они убивают всю лесную живность, а дымом выстрелов загрязняют окружающую среду. Они не жалеют даже стрекоз. На наши замечательные флору и фауну им наплевать с высоты северного сияния…»
— Давить таких надо! — не выдержала Томка Булкина.
— Точно! — подтвердил Вовка Трушин и обратился к Мишке: — Дальше!
— «Так вот, друзья! — сурово и торжественно читал Мишка. — Генерал оглядел всех присутствующих. — Мы вас просим помочь обезвредить зловредную банду. Кто с нами? Шаг вперед!»
— Прости, Сазонов, разве мы стояли в строю? — спросил круглый отличник Костик Соболев. — Вспомни: сидели у эстрады.
Мишка даже не взглянул в сторону Костика, что-то поправил в письме и прочел:
— «Мы, как один, сделали большой шаг вперед. И только Костик Соболев остался на месте…»
Все посмотрели на Костика с нескрываемым презрением. Костик оробел:
— Миш, я вспомнил, мы стояли в строю… Я между Рубцовым и Трушиным стоял, они подтвердят… И тоже сделал шаг.
Мишка опять внес исправления — какие-то слова вычеркнул и какие-то дописал:
— «…И только Костик Соболев остался на месте…»
— Миш! — взмолился Костик.
— «…но лишь на секунду — у него расшнуровалась кеда. А затем и он сделал большой шаг вперед. Нам быстро раздали автоматы, гранаты, патроны…»
