— За косой спокойней будет, — стуча от волнения и холода зубами, бормочет Марти.
В тон ему что-то свое, успокоительное рокочет мотор. Он ведет себя молодцом — не капризничает, не сбивается, тянет ровно и сильно. Только иногда, когда лодка взлетает на гребень волны и корма повисает в воздухе, быстро вращающийся винт, не то жалуясь, не то угрожая, начинает противно выть. Ему без воды плохо, ему, как рыбе, непривычен воздух.
Показалась длинная сплошная линия бурунов — коса! Море здесь совсем с ума сошло. Оно с трех сторон кидалось на отмель, в ярости откатывалось и через минуту с еще большей яростью устремлялось на препятствие. Грохот, пена, водяная пыль…
Оглушенные Юло и Марти, изо всех сил налегая на ручку, с трудом переложили руль. Вот чортова толчея! Как бы моторку не затянуло… Подальше, подальше от этого места!
Полоса бурунов осталась позади. Лодка сделала новый поворот и зашла за отмель с подветренной стороны. До корабля теперь рукой подать — метров сто, не больше.
На таком расстоянии не только с лодки отчетливо видно судно, но и с судна, если только на нем но спят, можно увидеть маленькую лодку.
На корабле не спали. Там вдруг зазвонил колокол, засветились в разных местах огоньки. Неизвестные моряки заметили, должно быть, крохотную моторку среди бушующих волн, забеспокоились…
Услышав колокол, увидев огоньки, Юло и Марти повеселели, приободрились, даже сели ровней. С плеч точно тяжесть свалилась. Ну всё, они у цели!
Но полагаться на море никогда не следует. Именно в то мгновение, когда ребята считали, что их самовольное и довольно рискованное плавание благополучно заканчивается, они увидели вдруг громадный, с седой гривой вал. Он с непостижимой быстротой мчался на них и, приближаясь, рос на глазах, становился выше, круче, страшнее…
Положение моторки было самое невыгодное: суденышко подставляло угрожавшей волне борт.
У Юло от ужаса глаза стали круглыми, а Марти свои закрыл. Растерянность продолжалась самую малость. Сейчас все зависело от того, успеют они развернуть лодку или нет. Если не успеют — значит, конец: водяная гора обрушится на моторку, швырнет, сомнет, опрокинет вверх килем.
Обрушиться на лодку горе не дали. Вал пронесся мимо. Он ударил не в самый борт, а только в закругление между бортом и носовой частью. На языке моряков это место называется скулой.
Получилось так, будто волна прошлась по моторке не кулаком, но пальцем.
Однако и этого было достаточно. Моторку подбросило. Белый вспененный поток стремительно пронесся от носа к корме, накрыл ребят с головой.
Юло и Марти отдышались, отряхнулись и в одно и то же время почувствовали: произошло ужасное.
Нет, не с ними. Они оба были на месте. Их мокрые красные руки попрежнему судорожно цеплялись за ручку руля.
И не с лодкой. Лодка, как ореховая скорлупа, плясала на волнах.
Да и море ничем новым не угрожало: оно бушевало не сильнее прежнего.
А вот мотора не слышно было. Он заглох. Его залило водой.
Когда Юло с Марти поняли это, сердце у них сжалось от страха.
Ведь мотор сейчас все равно что жизнь. Без мотора потерявшая ход лодка первой же большой волной будет опрокинута или унесена в открытое море, или выброшена на камни…
— Марти, держи руль! — отчаянным голосом крикнул Юло. Он хотел кинуться к двигателю, хотел попытаться завести его.
Но поздно! Две высокие волны, нагоняя одна другую, неслись на беспомощную лодку. Они столкнулись у самой моторки. Громадная масса воды с ревом опрокинулась на вихнувцев. В ушах что-то зазвенело и стало тепло. Дальше наступил мрак…
6. Странный корабль
На потолке молочной белизны играют зайчики. Он удивительно близок — этот светлый, блестящий, гладкий потолок. До него даже можно дотронуться.
Юло так и сделал: поднял руку, побарабанил пальцами по эмалевой поверхности над головой.
И только тогда спохватился: господи, где же он?!
Огляделся: крохотная каютка, столик у иллюминатора, две койки одна над другой; на верхней — он.
Он, должно быть, на белом корабле. Его, должно быть, спасли, когда на их лодку с заглохшим двигателем налетела волна. Вот нагорит за моторку!.. А Марти?.. Жив ли Марти?..
Юло свесил голову, посмотрел на нижнюю койку. Жив, рыжий!.. Спит, будто у себя дома. Только на лбу здоровенная шишка синеет. Да, в основательную передрягу попали они! Кто мог знать, что так неожиданно налетит шторм? Не повезло!.. А моторка?.. Что же с моторкой?
Судьба моторной лодки сильно беспокоила Юло. Если лодка затонула, будет страшный скандал. Это ведь не шутки — загубить колхозное судно!
Не слезая с койки, Юло заглянул в иллюминатор. Ясное солнце, голубое небо, ласковое, спокойное серо-стальное море. Даже не верится, что оно вчера так бесилось, так зверствовало.
Иллюминаторы бывают разные. В корабельных надстройках они большие, квадратные. А если прорезаны прямо в борту, то маленькие и круглые. Тот иллюминатор, через который смотрел Юло, был бортовым. Из него только кусок неба виден, кусок моря и кусок кормы какой-то лодки, с крупно выведенной цифрой «9» над рулем.
Юло уперся лбом в толстое круглое стекло, всмотрелся и вдруг не своим голосом закричал:
— Марти, «Девятка» цела!
Марти вскочил, дикими глазами уставился на приятеля. Понадобилось минуты три, чтобы он пришел в себя, понял, где находится, вспомнил события прошлой ночи. Со сна он всегда плохо соображает, а тут его еще по голове хватило. Шишка на лбу была величиной с небольшое яблоко.
— Как ты набил такую? — спросил Юло.
— Не знаю… наверно, волной швырнуло. После того как заглох мотор и ударила волна, я совсем ничего не помню. Понимаешь, ну ни крошечки!.. Как мы здесь очутились?
— А ты думаешь, я знаю? Я, должно быть, без сознания был. Но кое-что все же вспоминаю: я лежал, и кто-то меня горячим чаем поил.
— Не помню… Мне, наверно, не дали чаю?
— Раз мне дали, значит и тебе дали, — успокоил Юло.
Поговорив еще немного, стали одеваться. Одежда лежала на стуле, высушенная и выглаженная.
В каюте больше делать нечего, но и выходить на палубу боязно. Еще неизвестно, как их встретят… Ведь всю команду вчера подняли на ноги, уйму хлопот причинили…
Наконец собрались с духом, вышли. Солнца на палубе было столько, что секунду стояли ослепленные. А когда осмотрелись, первое, что увидели, — подхват возле лебедки. Он ничем не отличался от того, который был у них на «Советском партизане»: такая же сшитая конусом сеть, натянутая на громадный круг, такая же густая ячея, такое же грузило… Впрочем, грузило выглядело иначе. У них подхват оттягивался вниз старой пятикилограммовой гирей, а здесь к нижней части сети привязана свинцовая трехгранная пирамидка. Очень красивая штука, куда красивее гири.
Подошли к сетке, потрогали тяжелую, блестящую, отливающую серебром призму. Да, ничего не скажешь, по части грузила неизвестные рыбаки явно перещеголяли вихнувцев.
— Нравится, ребятки?
На лице Юло выразилось удивление еще до того, как он посмотрел на спрашивающего. Его удивил голос: с таким голосом рыбаки не бывают. Таким голосом актрисы в кино разговаривают, когда кого-то ждут,
