Мне вернули телефон и очки, а Полупан торжественно вручил портфель, велев пересчитать деньги и съязвив на тему ограбления. Пространство стало четче, и я почувствовал себя уверенней.
Полупан настойчиво порекомендовал мне в ближайшее время из города не уезжать, а если возникнет такая необходимость, ставить его в известность.
– На всякий случай прошу у вас прощения, – повинился он. Эта фраза далась ему с трудом.
– Пустое, – пожал плечами я.
На улице как-то сразу остался один. Все пошли, а я растерялся.
– Чего же вы стоите? – спросил обернувшись Янбухтин. – Вон ваша жена и Аркадий.
Я посмотрел вслед его руки и увидел стоящих за забором мужчину и женщину. Они махали мне какими-то платками. Я пошел на движение и чем ближе подходил, тем яснее понимал, что рядом с Аркашей стоит никакая не жена, а совсем другая, непривычная женщина. При ближайшем рассмотрении она оказалась Жанной, о чьем существовании я успел изрядно подзабыть.
Эти двое обрадовались мне как родному, они стали протягивать через решетки забора руки и поздравлять меня с освобождением.
Я смог выговорить только грустное «привет».
– Ты будешь перелазить через забор? – спросил Аркадий.
– Нет.
– Тогда нам туда, там ворота.
Мы пошли вдоль изгороди.
– А где моя жена? – спросил я.
– Я не знаю, – по очереди ответили встречающие.
– Вы ее не видели?
– Нет, – это у них получилось хором.
– А адвокат сказал, что она меня ждет.
– Так это я представилась твоей женой, – виновато сказала Жанна. – А то он не хотел со мной разговаривать.
– А кто его нанял?
– Тоже я. Позавчера утром я позвонила к тебе в номер. Никто не брал трубку, тогда я соединилась с портье. Там оказался этот неприятный тип.
– Спартак. Он все еще был там?
– Уже сменился и собирался уходить. Случайно взял трубку. Вот он и сказал, что тебя забрали. Дальше дело техники. Выяснила, куда тебя доставили, в чем обвиняют. Наняла адвоката. Встретила в милиции Аркашку, он помог с деньгами.
– Меня тоже два дня подряд допрашивали, – вставил Аркадий. – Правда, к счастью не закрыли.
– А где же моя жена?
– Мы не знаем.
– Я просто хотела, пока ты не ушел, поменяться с тобой трубками. В этой у меня записана вся жизнь. А мне родственница дала на время другую. Я хотела тебе ее отдать…
– А кто передавал мне еду?
– Тоже я, – улыбнулась Жанна. – Вкусно?
– Очень. Значит, моя дорогуша не приезжала. Нужно срочно ей звонить!
Я достал мобильник и набрал номер жены.
– Привет!
– О! Лапа! Это ты! Ты живой! Как ты?! – она говорила бодро, но чувствовалось, что я ее разбудил. В Москве еще раннее утро.
– Теперь в порядке.
– Позавчера утром звонил какой-то тип, сказал, что ты в милиции, что тебя подозревают в убийстве. Такой противный, я стала его расспрашивать, а он положил трубку. Причем звонил он с твоего номера. Причем пьяный! Ужас! Я ему конечно не поверила. Ты и милиция – это абсурд!
– Абсурд.
– Мы с сыном так переживали за тебя. Хоть бы позвонил! Я сколько не набирала, ты был все время недоступен. Где ты был?
– В тюрьме.
– Как??!!!
– Вышла нелепая ошибка. Сейчас разобрались.
– Ну, лапа, я упала! Я прямо не стою. В настоящей тюрьме?
– Да.
– Ужас!
– Я думал, ты приедешь.
– Куда? К кому? Что я могу?
– Хотя бы нанять адвоката.
– Тем более, сусел, ты прекрасно знаешь, что у Эллы Жуткер вчера был день рождения. Ты же понимаешь, что пропустить его нельзя. Лучше умереть.
– Да.
– Ты скоро вернешься? Мы так соскучились!
– Теперь уже скоро.
– Целую тебя мой лапа.
– И я.
Аркадий и Жанна внимательно прослушали мой монолог и теперь с интересом смотрели на меня.
– Она не могла приехать, – зачем-то сказал я.
– Проблемы? – участливо поинтересовалась Жанна.
– Да.
Аркаша нажал на кнопку сигнализации.
– Куда едем?
– В гостиницу, – решил я.
– Нет, ко мне, – возразила Жанна. – Я еды наготовила.
– Зачем? – удивился я. – Можно сходить в ресторан.
– У тебя же денег нет.
– Вот, вернули, – я поднял портфель.
– Все равно, ко мне. Не пропадать же добру.
Решили ехать все же вначале в гостиницу. Я приму душ и сменю одежду. По пути Аркаша расспрашивал меня про заточение. Я описал оба дня во всех подробностях. На эпизоде с детектором лжи Спицын попросил остановиться подробнее, он почему-то сильно возбудился и почем зря стал ругать милиционеров.
– А отказаться можно? – спрашивал он. – А какова погрешность?
Жанне все время мерещился писк котенка.
– Вот, слышите, мяукает? – периодически говорила она.
Мы замолкали, но ничего не слышали.
В гостинице мы с удивлением встретили в вестибюле Спартака.
– Ты что без выходных? – спросил Аркаша.
– Почему? Сутки через двое. Только что заступил, – удивился рисепшн. – Я сразу понял, что ты не простой парень, – обратился он ко мне. – Далеко не простой. Этим ментам тебя не раскусить.
Он сделал загадочное лицо.
В номере я постоял под душем, потом сменил белье и футболку. Штаны пришлось одеть те же, других попросту не было. Еще мокрый я спустился вниз, и Аркашка повез нас на угол Пушкина и Чернышевского. Почти всю дорогу справа бок в бок ехал синий сорок первый москвич с тонированными стеклами. У меня точно скоро начнется мания преследования. Теперь уже нам всем мерещился мяукающий котенок.
Остановившись у Жанниного дома Аркадий решил обыскать машину от греха подальше. На это ушло минут десять, пока мы не поняли, что писк явственно доносился из-под капота. Обнажив двигатель, мы
