Мишиной ладони, нажал на кнопку. Резкий болезненный укол. “Космонавт” посмотрел на прозрачное окошко сбоку пистолета. Ничего.
Фигура отстрелила иглу в металлическую емкость, закрепленную на бедре. Утратив к Мише всякий интерес, она прошла дальше в салон, где уже вовсю орудовали остальные три “космонавта”.
Ну да, им, похоже, совсем пофиг, кто тут и куда едет. И заинтересовались они лишь потому, что сзади Коля в окружении врачей.
В автобусе раздавались только щелчки пистолетов, и звон отстреливаемых использованных игл. “Космонавты” довольно быстро добрались до конца салона. О чем-то переговорили с Доком. Док быстро пошел к Мише, а одна из фигур снова включила динамики.
– Товарищи! Благодарим за содействие. Через несколько минут вы сможете продолжить поездку.
Док наклонился почти вплотную к Мишиному уху:
– Михаил, они забирают Николая! – громко прошептал он.
– С какого? – удивился Миша.
– Вроде какие-то результаты тестов неоднозначные. Дважды перепроверяли.
– Док, я боюсь, что мы сейчас сделать ничего не сможем. – Миша выразительно кивнул на шагоход, торчащий по левую сторону. – Выясни, куда они его направят, кто вообще такие. Ну, в общем, по максимуму информации с них стряси.
– Хорошо.
Док помчался назад. Мише совсем не улыбалась идея оставлять одного из своих людей, но выбора действительно не было. Нацеленные на них гатлинги шагоходов недвусмысленно давали понять, что военные настроены более чем серьезно. Внезапно далекий звук рвущихся авиабомб был заглушен резким грохотом пулеметной очереди. Бойцы схватились за пистолеты, Витек вскинул ТГ. “Космонавты” неожиданной оказались под прицелом нескольких десятков стволов. А на автобус нацелились гатлинги стоящих рядом “шохов”.
За окнами было видно, как стоящая через полосу светлая “Победа” подпрыгивает под врезающимся в неё градом пуль, покрывается сотнями, тысячами круглых отверстий с серебристыми краями. Пули прошивали автомобиль насквозь, выдирая куски металла, стекла, резины, кожи и человеческой плоти, смешивая все в одну массу, влажно поблескивавшую темно-бордовым, почти черным.
Через полминуты от “Победы” осталось лишь кружево, отдаленно повторяющее черты кузова, внутри которого оседало месиво из частей человеческих тел и деталей машины. Два человека в защитных костюмах приблизились к “Победе”. Ранцы на спинах и исходящие из них шланги с неширокими стволами четко указывали на специальность этих людей. Две струи пламени вырвались из стволов огнеметов и накрыли то, что осталось от автомобиля. “Победа” заполыхала веселым костром.
Запах жженой резины, жареного мяса и бензина достиг автобуса.
– Опустить оружие! – раздалась громогласная команда лейтенанта.
Спецназовцы опустили пистолеты. Витек, покрутив головой, тоже опустил гатлинг, и попытался спрятать его под сиденье. Застывшие под нацеленными стволами медики зашевелились. Миша готов был поклясться, что эта бригада первым делом ринется отстирывать свои скафандры изнутри. Еще двое “космонавтов” нарисовались перед автобусом, поставив на землю носилки. Хорошо, что внутрь с ними не полезли, тут же не развернешься толком.
Колю выводили из автобуса медленно. Его фактически тащили на себе по узкому салону двое в биохимзащите. Еще один шел впереди, а четвертый страховал сзади. Сам Коля, похоже, накачанный под завязку Доковскими лекарствами, еле передвигал ногами, но активно разговаривал с фигурами, поздравляя их с очередной высадкой на Марс, и выражал благодарность за участие в экспедиции.
Миша вздохнул. Недолгая полоса везения кончилась.
Отвратительное чувство, когда что-то идет не так, но сделать с этим ничего нельзя, и остается лишь наблюдать.
“Космонавты” вышли из автобуса, и уложили Колю на носилки. Вместе с ними, неожиданно, вышли и двое докторов, подобранных вместе со спецназом. Оба рассыпались в благодарностях перед лейтенантом, пытались оставить какие-то контакты, но сцену прощания прервал один из ребят в защитных костюмах.
Дождавшись, пока врачи выйдут из автобуса, он прилепил в угол лобового стекла круглую зеленую наклейку, а поверх двери приклеил несколько полос красного скотча на разной высоте.
– До выезда на трассу дверь не открывать. – дал он распоряжение, снова включив динамик. – Если лента будет нарушена, придется проводить тесты снова.
“Космонавт” выключил динамик, и пару раз хлопнул по крылу. Миша завел двигатель, и двинулся к выезду. Он остановил автобус перед платформами, в лучах прожекторов, повинуясь жесту очередного милиционера. Бросив взгляд на заклеенную скотчем дверь, инспектор кивнул, и указал жезлом, мол, езжай. Миша, наконец, вырулил на свободную дорогу, и поддал газу. Тяжеленный автобус понемногу стал увеличивать скорость, разгоняясь все быстрее и быстрее.
– Не торопись, Миш, – лейтенант подошел как-то совсем тихо, – теперь-то спешить совсем некуда, а угробиться на трассе мне неохота. Парень ваш где-то в военном госпитале осядет, скорее всего. Я там с одним “космонавтом” перетер, узнал из какой они части, так что будешь знать, куда копать, если что.
– Спасибо, лейтенант.
Становилось немного легче.
В ста сорока метрах под ангаром № 6 воинской части № 03013, на предпоследнем, четвертом уровне обширного подземного комплекса сооружений, в просторной переговорной продолжалось казавшееся бесконечным совещание. Шесть старших офицеров смотрели на экран, на который поступали данные об оперативной обстановке в городе.
Военная авиация завершила формирование огненного кольца по периметру предположительно зараженной зоны, и начала санировать площадь внутри. Стена огня приближалась к расположению части. Пора было “задраивать люки”.
От дежурного поступил сигнал о несанкционированном вызове лифта. Кто-то наверху, в ангаре №6 пытался спастись таким образом. Что ж, это был их выбор, пусть и оказавшийся неверным.
Человек в штатском, представлявший комиссариат ГБ, несмотря на то, что был младше всех присутствующих по званию, всего лишь майор, по общему молчаливому согласию взял командование на себя. Он отдал дежурному приказ о переводе комплекса на автономный режим работы.
Через полминуты заработали скрытые в толще земли механизмы, перекрывая мощными стальными плитами лифтовые и вентиляционные шахты на нескольких уровнях. Включились регенераторы воздуха, способные поддерживать пригодную для дыхания атмосферу до шести месяцев.
Полугодовой запас продовольствия находился на пятом, самом нижнем уровне. Вода поднималась из скважины, находящейся еще глубже, под комплексом. На пятом уровне также стояли установки очистки воды, на случай заражения или завала скважины. При разумной экономии комплекс мог автономно протянуть полгода.
Единственной ниточкой, связывающей комплекс с внешним миром после перехода в автономный режим, был толстый кабель связи, тянувшийся глубоко под землей чуть ли не до самого Плавска, и уже там поднимавшийся ближе к поверхности. Этого было достаточно, чтобы поддерживать связь с командованием, а также принимать радио и телетрансляции. В общем, можно было работать, не сильно заботясь о том, что творится на поверхности. По своему опыту майор знал, что территория после бомбардировки Напалмом-LT выгорает за пару суток, а образовавшийся после пожара слой спекшегося стекла остывает потом чуть меньше двух недель. Пока команда спасателей определит местоположение комплекса, и пробурит сто сорок метров вниз, пройдет еще недели две.
В худшем случае, со всеми накладками и проволочками, на поверхность они выйдут не позже, чем через полтора месяца.
За это время его основная задача – установить причину, приведшую к утечке биоопасного материала, и возможных сообщников Толмачева.
Майор отвернулся от экрана, взглянул на пятерых военных перед собой:
