попытки части экипажа перебежать на Запад. Результатов расследования им так и не сообщили, но он точно помнил, что командир того полка до трибунала не дожил, по старой армейской традиции выстрелив себе в голову из наградного пистолета.
Сам Воронцов считал такой поступок трусливым. Раз уж провинился, иди под трибунал, и неси наказание. А вышибить себе мозги всегда успеешь. Лично он был готов к встрече с военной милицией по прилету обратно в часть. В любом случае, сначала надо выполнить приказ – уничтожить всё живое в Орле.
На экране мелькали картинки с камеры одного из самолетов-разведчиков. В части города, не охваченной огнем, была жуткая паника. На всех дорогах из города образовались пробки, упиравшиеся в изолирующий периметр. Жители тянулись к центру, но там, в смешении здоровых и зараженных людей, творилось нечто невообразимое, больше похожее на массовую драку, охватившую весь город.
А внизу, под дирижаблем продолжали рваться бомбы. Рушились и плавились здания, взрывались автомобили, горело всё, что могло, и даже что не могло гореть.
К Воронцову снова подошел старлей-связист. Видно было, что парень заметно нервничает. То есть, вообще его трясет.
– Товарищ полковник, третий канал, хотят с вами говорить.
– Кто? – не понял Воронцов.
– Снизу, – внезапно охрипшим голосом ответил старлей.
Воронцов кивнул, махнул рукой, отправляя старлея назад на пост. Щелкнул тумблером в подлокотнике, включая канал, взял в руки микрофон.
– Полковник Воронцов на связи.
– Вы там,…, совсем,…,… что ли? – резанул в наушнике срывающийся на истерику голос.
– Не знаю кто вы, да и не важно. Слушайте внимательно. У вас в Орле вспышка опаснейшего заболевания. То, что мы сейчас делаем – это единственная возможность остановить распространение инфекции. Это всё. Отбой.
Воронцов щелкнул тумблером, прерывая связь. Смысла в дальнейшем радиообмене с землей он не видел. Люди внизу уже обречены, и знают об этом. И ничего нельзя изменить. А рассусоливание темы лишь деморализует личный состав, и тех, кто слушает эфир вне периметра.
Корабли полка снова шли на север, завершая первый круг. Расположенные по окраинам города заводы и частные дома тонули в тянувшейся за эскадрой реке пламени.
– Включи радио, – неожиданно попросил Гуляев.
Вот зараза! Если б не лейтенант, он бы и не вспомнил. Миша щелкнул рычажком. Медленно разгорелись лампы, подсвечивая шкалу настройки.
– Крути сам, лейтенант. Мне от дороги отвлекаться не резон.
Но Ярик – красавец, блин, поставил рацию и молчал всю дорогу, нет бы напомнить. Впрочем, для него это вообще характерно. Говорит меньше, чем нужно, и думает, что одного раза достаточно. С другой стороны, лишнего не сболтнет. Но, на будущее, подход к нему нужен особый.
– Ва… – Миша не успел начать предложение.
– Да знаю! – среагировал Гуляев, переключая диапазон, – Не учим!
Лейтенант снова щелкнул переключателем, и покрутил ручку.
– Пожарные что ли? – пробормотал лейтенант, уходя с волны.
– А вот это, по ходу, менты. – Гуляев снова переключился.
Миша взглянул на него с интересом. Что-то лейтенант не питает особой приверженности к своим коллегам по цеху.
– Переговорщик, блин! – ругнулся лейтенант.
– Слушай, но они же не собираются… – Миша не закончил фразу. Впрочем, и так было понятно, что он имеет ввиду.
– Собираются. Похоже, Песец пришел в гости к Орлу.
– Да ты охренел так шутить, лейтенант!
– Извини, братишка, сдуру вырвалось.
– Выруби, Вась, слушать не могу!
– Слушай! Повторять не будут. А ты… мы будем свидетелями. Мы должны это запомнить.
– Товарищ полковник! – Женька, как и всегда при подчиненных, был подчеркнуто формален. – Можно
