глазами.
– Просыпайся, сестричка, – буркнул я. – Нам с тобой придется немного прокатиться.
– А куда вы ее забираете? – поинтересовался парень у двери.
– Каллисто, – сказал я.
Наступило зловещее молчание.
– Это неправильный ответ! – Объявил он.
Я развернулся к нему.
– О чем ты говоришь, черт побери!
– У ворот вы сказали, что забираете ее на базу на Деймосе. Я знаю это потому, что такую информацию выдали нам по видеотелефону.
– Я могу это объяснить, – сказал я, подбираясь к нему. Когда я подошел достаточно близко, я сильно ударил его правой в живот. Это было ошибкой. У синтетиков нет животов. Вместо того, чтобы сложиться пополам, он обрушил сокрушительный удар на мое лицо. Я попятился, а он потянулся к поясу за оружием, чтобы прикончить меня. Двое других тоже нашаривали свое оружие.
Я выхватил 38-й и сшиб эту пару первыми же выстрелами; третий выстрел миновал стражника у двери, который успел дернуться в сторону и упал под стол. Его поясной пистолет выстрелил, и в то же мгновение над моей головой из стены разлетелись градом каменные крошки.
Я не дал ему второго шанса убить меня, следующий мой выстрел попал ему в грудь, и он опрокинулся. Пистолет выпал из его мертвой руки.
Я вложил в кобуру 38-й и обернулся к Исме. Она уже полностью пришла в себя и была перепугана.
– Вы собираетесь убить меня? Кэйн послал вас убить меня?
Я опустился перед ней на колени и заговорил вполне нормальным голосом:
– Слушайте меня, мисс Умани. Я Сэм Спейс, детектив, которого вы наняли на Марсе. Я сделал пласто, чтобы получить это лицо и забрать вас отсюда. Вы в состоянии идти?
– Да, да, думаю, что смогу, – она подарила мне улыбку. – Ваш нос переломан.
Я это чувствовал. Кулак дверехранителя угодил точнехонько. Заадер предупреждал, чтобы я не давал бить себя в поцелуйник. Проклятье! Это могло обернуться для нас большими неприятностями.
– Забудьте о моем носе, – сказал я. – Вы можете подняться?
– Уверена, что смогу.
– Хорошо. Давайте отправляться. Сейчас мы увязли в пасти льва, и я хотел бы, чтобы мы успели выбраться прежде, чем вновь сомкнутся его челюсти.
XV
Обычно, когда пытаются бежать, ожидают темноты, но в нашем случае ждать темноты было небезопасно и бесполезно. Меркурианский день такой же длинный, как и ночь и продолжается 88 земносуток. Нам пришлось рискнуть и пойти на дневное бегство.
До сих пор не было сигналов тревоги, топота стражников, поэтому мы имели шанс очистить замок, прежде чем обнаружат этих трех синто.
Когда мы вышли, я воспользовался тяжелой связкой ключей с пояса охранника и запер за нами дверь. Закрытая дверь могла дать нам добавочное время. Исма дрожала, привалившись к стене. Я захватил для нее шелковую мантию охранника и, спустившись вниз, она ухитрилась выглядеть нормально. Исма была прекрасным образцом венерианской женственности, но для того, чтобы этим воспользоваться, у меня не было ни времени, ни места. Я припомнил бесстыдный анекдот, у которого была такая концовка: «…и вот почему одна голова хорошо, а три – лучше…» Мне было девять лет, когда я впервые услышал его на Земле и мало что понял тогда. Теперь я хихикнул про себя, вспомнив его.
– Что смешного? – спросила Исма.
– Ничего.
Благополучно оставив позади ступени на обратном пути из замка, я понял, что мы заблудились.
– Каким образом мы найдем обратный путь к воротам? – проворчал я.
– А разве вы пришли не через них? – удивилась Исма.
– Конечно, – сказал я. – Но меня вел жестяной солдат, и я отпустил его, когда мы пришли к цели.
– Попросите помочь нам другого солдата. Они же ничего не подозревают.
– Нельзя, – ответил я. – Нельзя с этим разбитым клювом. Они начнут задавать вопросы, на которые я не смогу ответить. Я попытаюсь вспомнить обратный путь.
– Вы думаете, что сможете?
– Я хочу попробовать. Пошли.
И мы отправились дальше по бесчисленным сводчатым галереям замка. Мне казалось, что эти галереи очень похожи на те, которыми я шел сюда, но уверенности у меня не было, поскольку в этом месте каждый камень был неотличим от другого.
– Я думаю, мы идем правильно, – сказала Исма. – Я помню, что они здесь меня вели. Я уверена, что мы движемся к воротам.
Она успела успокоиться и обрела прежние силы и духовную твердость. Трехголовые – стойкая порода. Затем я засек впереди двор замка.
– Удача все еще с нами, – сказал я. – Как идти от двора, я помню. Мы быстро пересекли двор. Стражники большей частью разбрелись, осталось полдюжины, они лупили друг друга боевыми топорами, которые звенели, словно колокола, ударяясь о бронзовые латы.
– Они слишком заняты, чтобы нас заметить, – прошептала Исма. Она была права. На сей раз обошлось без происшествий.
– Я думаю, – вздохнула она, когда мы приблизились к огромной столовой замка, – что неплохо было бы поесть. Не могли бы мы сделать передышку?
– Я и сам не прочь чего-нибудь перехватить, – сказал я.
Столовая была пуста. Длинный стол был заставлен корзинами со зрелыми, соблазнительными фруктами. Пока Исма лопала яблоки и груши и набивала ими карманы, я наполнил два пузатых кубка вином из бочки у края стола.
– Пей до дна, – ухмыльнулся я.
Мы торопливо ели и пили, не сводя глаз со входа. Вино было бодрящим, а фрукты – восхитительными. Кэйна обслуживали робосады и псевдовиноградники, и я в этот миг был рад, что он ценит в жизни такие штуки.
Мы отправились дальше. Вновь галерея. Коридоры. Комнаты с сероватой мебелью, с портретами герцогов и королей. Итальянские квазимраморные полы. Каменный очаг, а над ним набитые головы кабанов.
– Сэм, нам удалось, – воскликнула Исма, когда подъемный мост опустился, и мы перешли по нему через ров.
– Не совсем, – сказал я. – Гляди-ка, нас ждут. Огнедышащий дракон Кэйна звучно спал на пороге. Огромная его голова загромождала дорогу во всю ширь, с обеих сторон были крутые обрывы и миновать зверя было невозможно. Мы были блокированы.
– Он выбрал чертовски неподходящее место, чтобы вздремнуть, – заметил я.
– Ему вряд ли понравится, если мы его потревожим, – сказала Исма. – Что мы будем делать теперь?
Я попытался найти ответ на этот вопрос, но тут поднялась тревога в замке.
– Джига закончена, – заметил я. – Видимо, они обнаружили наших жмуриков. – Я выхватил 38-й и вручил его Исме. – Держи. Он тебе пригодится.
Подъемный мост стал опускаться, раскачиваясь. Это означало, что стража замка вознамерилась пройти по нему и ударить нам в спину, покуда любимчик Кэйна преграждает нам путь в деревню.
Я подумал, что у него, видимо, была тяжелая ночь, если он по-прежнему спит, не обращая внимания на визг сирены.
– Следи за драконом, – сказал я Исме. – Кричи, если он проснется.
Я оставил ее и помчался по краю дороги, вытаскивая укороченный гибкоствольный лазеромет 60—70 и бросая взгляды на опускающийся мост. Я надавил на спусковой крючок, и яркий луч вонзился в мост, как нож в масло. За какие-то секунды я перерезал мост надвое, два его куска рухнули в кипящую лаву. Это
