— Наши национальные традиции, сэр. Девушек часто воспитывают так, что они прежде всего должны помогать семье.
Блейк уже хотел попрощаться…
— Простите, еще одно, мэм. Ваша бывшая подруга, официантка из ресторана, у нее сейчас очень неблагополучная жизнь.
— Как? Я же говорила с отцом, чтобы ее обязательно вернули на работу.
— Это не было сделано, мэм.
Она зло сцепила руки и произнесла что-то по-итальянски. Потом уверенно кивнула ему:
— Я приму меры.
Блейк сел за руль, а Макс, размещаясь рядом, все-таки покряхтел и потрогал живот. Потом, помолчав, грустно проговорил:
— Не будь вас, накидал бы я тут пеньков, патрон.
— Ничего-ничего, в отдельных моментах ты вел себя очень профессионально. Выйдет из тебя толк, я еще буду гордиться.
— А ну, как он из меня весь выйдет?
— Не балагань, пожалуйста. Не очень от всего этого весело.
— Так может, заедем куда-нибудь по дороге и посидим?
— Не возражаю.
Макс с полминуты смотрел на пустую освещенную фонарями дорогу, а потом процитировал:
— Это опять твой школьный товарищ? Которого поместили в психушку?
— Это Томас Мур, патрон. Мой любимый поэт.
Блейк повторил:
— «Уже не зреть им светлых дней… И скольких нет теперь в живых»… Я не понял, а о чем стихотворение?
— Как о чем? Ясное дело, о тех несчастных, которые стали жертвами полицейских ошибок.
Тупик во все стороны
Во второй половине осени, когда на лесных склонах за городом появлялись ярко-красные пятна кленов, а хвойная зелень становилась темней и спокойней, наступал тот единственный, долгожданный уикенд, который с годами приобрел для них некое культовое значение. Макс начинал задолго готовиться и досаждать Блейку излишними напоминаниями, а за несколько дней нервически реагировал на все, что, по его мнению, могло угрожать будущему мероприятию.
Они оба любили ловить рыбу, и оба делали это только раз в году в этот самый уикенд, когда открывался короткий сезон лососевых.
Ехать нужно было около сорока миль по шоссе, а затем еще несколько миль по совсем уже дикой местности, поэтому они брали напрокат «джип-лендровер», который взыскательно подбирал Макс, напрягая персонал прокатных фирм так, будто речь шла об участии в месячном африканском сафари.
Строго говоря, Макс производил больше суеты, чем пользы, потому что снаряжение, снасти, провиант, палатку и всевозможные бытовые мелочи полностью обеспечивал Блейк. И конечно, по-другому быть не могло — нельзя же доверять такие серьезные вещи этому баламуту.
Вот хотя бы продукты для будущей ухи. Надо купить не просто хорошее, а именно нужное: картошка должна быть обязательно белой, с тонкой полупрозрачной шкуркой, лук — желтым, из тех некрупных сортов, у которых шелуха, если сильно потереть ей о кожу, оставляет плохо смываемый водой след, морковь нужна местная поздняя, а не сладкая, привезенная с юга. Укроп, перец, лавровый лист… Когда они семь лет назад отправились в первый раз, Макс перепутал половину покупок, однако дополнил список маслинами, дорогим острым сыром и, разумеется, купил ананасовый компот. Все эти ненужные штучки так и вернулись потом с ними в город. Дикая природа признает только себя, не любит чужую географию, изыски и выдумки.
Они будут есть уху, пить водку, а потом черный чай с настоящим, как сто лет назад, грубым сахаром, и природа им скажет что-нибудь, что-нибудь с тем смыслом, который понятен только своим.
Блейк посмотрел на часы — было без четверти пять. В половине шестого Макс заедет к нему домой, где уже все готово и ждет лишь погрузки в джип, а еще через час они будут на месте.
И с работой все получилось удачно. Блейк захлопнул папку с отчетом, в понедельник он отдаст эти материалы клиенту. Дело оказалось совсем нетрудным — элементарное наблюдение. А заработок неплохой.
Богатые клиенты вообще плохо себе представляют, что такое небольшие деньги. Эти «небольшие» для них очень чувствительны для среднего человека.
Опять помогли связи и клуб «Леопард» — Джулия представила его странной даме, а та, узнав, что он частный сыщик, сразу обратилась за помощью.
Джулия изменилась после тех трагических дней. Хотя была оживленной и даже смеялась. Но с какой- то грустной точкой в конце.
Почему он называет про себя эту даму странной?
Ну да, весь ее разговор неделю назад состоял из ужимок и оговорок.
Или недоговорок? Какие-то подозрения она до конца не высказывала?
Возможно, но он теперь не полицейский, и давить на клиента нельзя. Главное — работа заказчика выполнена.
Блейк еще раз посмотрел на часы — времени оставалось, только чтобы доехать домой и переодеться.
— Макс, не бегай все время по камням!
— Как же, патрон, солнце скоро зайдет, а мы еще ничего не поймали! — Конец его спиннинга тут же задергался. — Ах, чтоб тебя!
Первая рыба — что-то вроде символа. Она требует внимания и каких-то о себе слов.
Но Блейк не успел подойти, потому что почувствовал волнующее «Есть!» И сразу понял, его добыча составит проблему — тяжелая, надо отпускать и подтягивать, а то порвет леску.
Добыча не соглашалась…
И Макс уже лез помогать со своим сачком, но Блейк, поколебавшись, решил довести дело до конца сам — ведь неспортивно, когда двое на одного.
И удалось!
— Ка-ка-я здоровая, патрон!
— Зато твоя — первая.
Обе рыбы любовно положили в корзину с травой, и Макс вернулся на свой участок, чуть вверх по течению.
Блейк, забросив еще пару раз блесну, решил больше не упражняться — этих двух вполне достаточно для ухи, лучше использовать оставшиеся светлые сорок минут на готовку.
Все нужно делать без спешки, потому что время здесь не понимает секунд. Оно вообще не связано с
