– Что ты еще знаешь о заговоре против трона? – спросила Лара.
– Ничего, татрикс, – пробормотал тот.
– Отлично, – сказала Лара и повернулась к воину, – брось его к уртам.
– Нет, нет, нет! – завопил Ост, – я знаю, знаю!
Женщины в серебряных мантиях наклонились в креслах, чтобы не упустить ни слова. Только татрикс и Дорна не шевельнулись. Хотя в комнате было прохладно, я заметил как по лицу Торна покатились крупные капли пота. Руки его судорожно сжимались и разжимались.
– Что же ты знаешь? – спросила Лара.
Ост оглянулся, как затравленный зверь. Глаза его вылезли из орбит.
– Что ты знаешь о воине, который принес золото и инструкции?
– Я не знаю его.
– Позволь мне, – выступил вперед Торн и вынул меч, – позволь мне прикончить эту мразь.
– Нет, – ответила Лара и продолжала допрашивать несчастного заговорщика:
– Так что же ты знаешь, змея?
– Я знаю, – ответил Ост, – что глава заговора – человек с высоким положением, это женщина в серебряной маске.
– Ложь! – воскликнула, поднимаясь, Лара. – Никто из носящих серебряную маску не может пойти на предательство.
– И все же это так! – сказал Ост.
– Кто предательница?
– Я не знаю ее имени.
Торн расхохотался.
– Но, – продолжал с надеждой Ост, – я однажды говорил с ней и могу узнать ее голос, если ты обещаешь сохранить мне жизнь.
Торн снова рассмеялся.
– Это уловка, чтобы купить жизнь.
– Что ты думаешь, Дорна? – спросила Лара ту, что звалась Второй в Тарне.
Но Дорна продолжала молчать, как бы боясь произнести хоть слово. Она вытянула руку в перчатке и резко опустила ее ребром вниз, изображая удар мечом.
– Милосердия, Великая Дорна! – завопил Ост.
Дорна повторила свой жест медленно и неумолимо.
Но Лара протянула руку ладонью вверх и медленно подняла ее. Это был жест, означающий пощаду.
– Благодарю, татрикс, – пробормотал Ост, глаза его были полны слез.
– Благодарю.
– Скажи мне, змея, действительно ли этот воин украл у тебя деньги?
– Нет, нет, – завопил Ост.
– Ты сам дал ему их?
– Да, да.
– И он взял их?
– Взял.
– Он сунул мне деньги и сбежал, – сказал я. – У меня не было выхода.
– Он взял эти деньги, – проговорил Ост, злобно глядя на меня, вероятно решив, что я должен разделить его судьбу.
– У меня не было выхода, – спокойно повторил я.
Ост яростно взглянул на меня.
– Если бы я был заговорщиком и был в союзе с этим человеком, зачем же ему понадобилось обвинять меня в краже монет и требовать моего ареста?
Ост побелел. Его жалкий умишко судорожно заметался, ища правдоподобное объяснение, но с его губ не слетело ни звука.
Тогда заговорил Торн:
– Ост знал, что его подозревают в заговоре.
Ост озадаченно поглядел на него.
– И он, – продолжал Торн, – решил сделать вид, что деньги у него украли, а не сам он дал их убийце. Таким образом он избавился бы и от подозрений в заговоре и от того, кто знал его тайну.
