– Я рада, что он так поступил, – призналась она.
– Вот как? – выразил я свое удивление.
Она улыбнулась и снова погляделась в зеркальце.
– Конечно. Кого ещё он мог найти достаточно глупого, чтобы меня освободить?
Какое-то время я не мог вымолвить ни слова.
– Так почему он так сделал, как ты думаешь? – поинтересовалась она.
– На Горе считается, что только женщина, познавшая всю глубину рабства, может быть по-настоящему свободной.
– Я не уверена, что до конца понимаю это.
– Здесь, очевидно, дело не в том, действительно ли женщина свободна или является рабыней, не в самих надетых на неё цепях, ошейниках или клейме.
– А в чем же?
– Вероятно, считается, что только женщина, в высшей степени подчиняемая чужой воле, способная себя подчинить, полностью отдаться, раствориться в мужских объятиях, может быть настоящей, истинной женщиной, и, являясь таковой, она, следовательно, является свободной.
Элизабет рассмеялась.
– Эта точка зрения не для меня; я, в конце концов, американка – свободная женщина! – заявила она.
– Я говорю не об ошейнике и цепях.
– Нет, все это только глупая теория.
– Может, и так.
– Я нисколько не уважаю женщин, способных полностью отдаться мужчине, – встряхнула она головой.
– Это меня не удивляет, – признался я.
– Женщина – такая же личность, как мужчина, ничуть не меньше.
– Мне кажется, мы говорим о разных вещах.
– Возможно.
– В нашем с тобой мире слишком много говорят о личностях и очень мало – непосредственно о мужчинах и женщинах как таковых. Из-за этого люди привыкают видеть в человеке прежде всего личность, мужчины уделяют меньше внимания своей мужественности, а женщины привыкают к мысли о недостойности вести себя по-женски.
– Чепуха! Все это чепуха!
– Я говорю не о словах, используемых на Земле для обозначения этих вещей и понятий, а о том скрытом за словами смысле, который лежит в основе наших действий.
Она наморщила свой хорошенький лобик. Я продолжил.
– Что если бы нами в гораздо большей степени руководили законы природы, естественный голос крови, а не общественная мораль и надуманные условности? Представь себе мир, где искренние отношения между мужчиной и женщиной, их естественное влечение друг к другу внезапно были подменены требованиями какой угодно морали, лежащей в основе процветания общества как такового, действующей именно на благо общества, а не конкретного человека, общества, склонного воспринимать индивидуума как частичку самого себя, как функционирующую частичку, в которой половое различие отступает на второй план по отношению к профессиональному мастерству?
– Пытаюсь представить.
– Ну а какой, по-твоему, будет результат?
– Даже затрудняюсь сказать.
– Результатом будет наша Земля!
– Свободная женщина не желает подчинять себя мужчине, подстраиваться под него! – возразила Элизабет.
– Мы опять говорим о разных вещах.
– Возможно.
– Не существует более свободной, величественной и внутренне прекрасной женщины, чем горианская вольная спутница мужчины. Сравни её с наиболее часто встречающимся типом жены жителя Земли.
– Нет, судьба тачакской женщины убога.
– Редко кто из них рассматривается в городах как полноправная вольная спутница мужчины.
– Мне не приходилось встречаться с такой женщиной.
Мне оставалось лишь признать её правоту. Особую грусть вызывало то, что сам я знал только одну такую женщину – Дину.
– Возможно, ты права, – согласился я, – но млекопитающие делятся на тех, кто по природе своей стремится к обладанию кем-либо, и тех, чья природа требует от них быть обладаемыми.
