– Ты, вероятно, считаешь, что оно должно быть золотым и иметь круглую форму?
– Д-да…
– Именно из этих соображений тачаки умертвили яйцо тарлариона, покрасили и поместили его в фургон Катайтачака. Да ещё пустили слух, что это именно оно.
В который уже раз за сегодняшний день я онемел от удивления.
– Я думаю, ты частенько видел яйцо Царствующих Жрецов, поскольку оно лежало у меня в фургоне на виду. Именно поэтому паравачи, напавшие на мой фургон, и не обратили на него внимания как на вещь, не имеющую никакой практической ценности.
– Не может быть! – не удержался я.
– Да, серый, как будто обтянутый кожей предмет это и есть яйцо!
Я не мог поверить своим ушам.
Мне припомнилось, как Камчак восседал на сером, похожем на кожаную довольно жесткую подушку предмете со скругленными краями. Помню, он даже поджимал его к себе ногами, а один раз – даже ногой! – пихнул его ко мне, чтобы я мог проверить, какой он легкий.
– Иногда, чтобы надежно спрятать что-нибудь, его нужно вообще не прятать, – продолжал Камчак. – Считается, что все, имеющее значительную ценность, должно быть скрыто от посторонних глаз, поэтому находящееся на виду никакой ценности не имеет.
– Но ведь ты чуть ли не пинал его ногами по всему фургону, – пробормотал я дрожащим голосом. – Я просто отказывался в это поверить. – Ты даже швырнул его мне для проверки! Ты даже осмеливался сидеть на Нем!
У меня не было слов от возмущения.
– Надеюсь, – усмехнулся Камчак, – Царствующие Жрецы не воспримут это как оскорбление. Они поймут, что подобное демонстративное обращение – довольно бережное, надо заметить, как раз и являлось частью моего плана.
Я рассмеялся, думая, как обрадуется Миск возвращению Яйца.
– Они не обидятся, – заверил я Камчака.
– Не беспокойся, что яйцо может быть повреждено, – успокоил меня Камчак. – Чтобы нанести ему вред, я должен был бы продырявить его кайвой или разрубить топором.
– Хитрый тачак, – не удержался я.
Камчак с Гарольдом рассмеялись.
– Надеюсь, после всех этих экспериментов яйцо все ещё живо, – заметил я.
Камчак пожал плечами.
– Мы внимательно за ним наблюдали, – заверил он. – Мы сделали все, что могли.
– И Царствующие Жрецы, и я очень вам благодарны, – с искренней признательностью сказал я.
Камчак улыбнулся.
– Нам очень приятно оказать услугу Царствующим Жрецам, – ответил он, – но ведь ты знаешь мы почитаем только небо.
– И храбрость, – добавил Гарольд, – и все, что с этим связано.
Мы с Камчаком рассмеялись.
– Думаю, именно потому, что вы почитаете небо, храбрость и – как ты говоришь – все, что с этим связано, яйцо и было доверено вам, и никому другому.
– Возможно, – согласился Камчак. – Но я был бы рад поскорее от него избавиться. К тому же приближается самое время поохотиться на тамитов.
– Кстати, убар, – подмигнув мне, поинтересовался Гарольд, – сколько ты заплатил, чтобы выкупить Африз?
– Ты отыскал Африз? – воскликнул я.
– Да, Альбрехт, кассар, подобрал её во время налета на лагерь паравачей, – словно между прочим заметил Гарольд.
– Удивительно! – не удержался я.
– Она всего лишь рабыня, – прогудел Камчак. – Какое она может иметь значение?
– Так сколько ты за неё заплатил? – с невинным видом настаивал Гарольд.
– Да какая там плата, – отмахнулся Камчак. – Что она может стоить?
– Я очень рад, что она жива, – признался я, – и что ты без большого труда смог выкупить её у Альбрехта.
Гарольд прикрыл рукой рот и поспешно отвернулся, а Камчак сердито запыхтел и втянул голову в плечи.
– А действительно, сколько ты за неё заплатил? – спросил я.
– При торге, – доверительно заметил мне Гарольд, – тачак лишнего не заплатит.
– Да, скоро будет самое время поохотиться на тамитов, – недовольно проворчал Камчак.
