Но прежде чем вернуться, мы заглянули в лицо каждой из тарианских красавиц.
Наконец он вернулся к Африз.
– Что-то мало красивых женщин в этом году, сказал он ей.
– Сражайся за меня! – вскричала она.
– Плоховаты девки в этом году.
– Сражайся же за меня!
– Не знаю, стоит ли сражаться за кого-нибудь, – сказал он, – если все не то самки слина, не то каийлы.
– Ты должен биться, – заплакала она, – ты должен биться за меня, идиот!
– Ты что, просишь об этом? – заинтересованно спросил Камчак.
Она задохнулась от гнева.
– Да, – наконец сказала она, – я прошу тебя об этом.
– Ну что ж, – ответил Камчак, – я буду биться за тебя.
Африз, на мгновение замолчав от радости, прислонилась к столбу, затем она снова гневно посмотрела на Камчака:
– Тебя убьют в дюйме от моих ног.
Камчак пожал плечами, не исключая такую возможность, а сам повернулся к судье:
– Кто-нибудь собирается биться за нее, кроме меня?
– Нет, – ответил судья.
Если за женщину собираются биться больше чем один воин, тарианцы решают вопрос очередности в зависимости от их общественного положения, а кочевники в зависимости от шрамов. Каждый по-своему учитывал силу и выучку своих воинов, принявших участие в борьбе. Иногда люди бились друг с другом за такую честь, но это не поощрялось ни тарианцами, ни народами фургонов, потому что и те и другие рассматривали междоусобную схватку как нечто недостойное, особенно в присутствии врагов.
– Наверняка она никуда не годится, – заметил Камчак, всматриваясь в лицо Африз.
– Годится, – ответил судья, – потому что её защищает Камрас – чемпион Тарии.
– О нет, только не он! – вскричал Камчак, вскидывая кулак в насмешливом разочаровании.
– Да, – повторил судья, заглядывая в список, именно он.
– Ну, теперь ты вспомнил? – злорадно рассмеялась Африз.
– Кажется, вспомнил. Но уж очень многое всплывает в моей памяти в таком случае, – сказал Камчак.
– Если не хочешь, можешь сменить противника, – сказал судья.
Я подумал, что это весьма гуманный подход к делу – двое человек должны понимать, с кем они столкнутся лицом к лицу до того, как окажутся на песчаном поле. Представьте, как неприятно, выйдя на состязание, обнаружить перед своим носом такого опытного и сильного воина, как Камрас.
– Встреться с ним! – вскричала Африз.
– Если никто с ним не встретится, – сказал судья, – кассарская девушка по праву отойдет ему.
Камчак взглянул на кассарку, красотку у столба напротив Африз. Та была разочарована, и по понятным причинам. Похоже было, что она попадет в Тарию ни за что, даже не за горсть песка, вскинутого противниками в её честь.
– Встреться с ним, тачак! – закричала она.
– А где же твои кассары? – спросил Камчак.
Я подумал, что это – великолепный вопрос. Я видел Конрада, но тот взялся биться за тарианскую девушку в шести или в семи столбах в стороне. Альбрехт даже не явился на игры, думаю, он был дома с Тенчикой.
– Они все где-нибудь сражаются! – вскричала она. – Пожалуйста, тачак!
– Но ты же кассарка, – сказал Камчак.
– Пожалуйста! – От досады она готова была расплакаться.
– Кроме того, ты будешь хорошо выглядеть в шелках наслаждения.
– Посмотри на тарианскую девку, – закричала девушка, – разве она не прекрасна? Разве ты не хочешь ее?
Камчак посмотрел на Африз.
– Думаю, мы не хуже, чем остальные.
– Сражайся за меня! – закричала Африз.
– Хорошо, – сказал Камчак, – так и быть, уговорила.
Кассарская девушка, расслабившись, прислонилась к столбу.
