Простояв с минуту, я снова вернулся к своему тарну и удобнее устроился в седле.
Меч и кайва были у меня на поясе.
У меня ещё оставались некоторые неоконченные дела в доме Кернуса, прежнего убара Ара.
Глава 23. Я ЗАКАНЧИВАЮ СВОИ ДЕЛА В ДОМЕ КЕРНУСА
Я ждал, сидя в центральном зале дома Кернуса, в его собственном громадном кресле, положив перед собой меч. Мне несложно было попасть в его дом прежде него самого, поскольку я добрался сюда на черном тарне.
Взгляд мой удержал бы на месте каждого, кто попытался бы преградить мне дорогу, но таких не находилось, поскольку залы огромного дома были почти пусты. Очевидно, слухи о событиях на Стадионе Клинков достигли дома Кернуса раньше, чем Стадиона Тарнов.
Я прошел по опустевшим, обезлюдевшим залам, тишина которых лишь изредка нарушалась мелькавшими кое-где рабами и охранниками, собирающими свои пожитки, чтобы скорее убраться подальше. Я миновал целый ряд мрачных помещений, забитых пленниками и рабами – мужчинами, женщинами, детьми, часть из которых была прикована к стенам, а другие выглядывали из-за решеток.
Суру я нашел в её комнате. Она лежала на подстилке рабыни, но была в одеянии свободной женщины. Ошейник, конечно, все ещё был на ней. Глаза её были закрыты, а лицо – белым как мел.
Я бросился к ней и заключил в свои объятия.
Она с трудом открыла глаза и, казалось, не узнала меня.
Все во мне закипело от гнева.
– Он был красивым юношей, – пробормотала она, – красивым юношей.
Я уложил её на подстилку и оторвал кусок материи, чтобы перевязать ей руки со вскрытыми венами.
– Я позову кого-нибудь из медиков, – попытался я её успокоить. – Фламиниус, сейчас, конечно, пьяный, мог все ещё быть в доме.
– Нет, – ответила она, беря меня за руку.
– Ну зачем ты это сделала? – воскликнул я.
Она взглянула на меня с легким удивлением.
– Куурус, – прошептала она, называя меня по имени, под которым я был известен в этом доме. – Куурус, это ты?
– Да, – ответил я, – да!
– Я не хотела больше оставаться рабыней… Передай Хо-Ту, что я люблю его.
Я вскочил на ноги и бросился к двери.
– Фламиниус! – закричал я изо всех сил. – Фламиниус!
Какой-то раб, пробегавший мимо, остановился по моей команде.
– Приведи Фламиниуса! – приказал я. – Он должен остановить кровь.
Раб бросился на поиски.
Я вернулся к Суре. Ее глаза были закрыты, а лицо покрывала мертвенная бледность. Дыхание едва замечалось.
Осмотревшись, я увидел в комнате некоторые знакомые вещи: кусок шелка, расчерченный на квадраты для игры, всевозможные бутылочки, пузырьки.
Сура с трудом открыла глаза, увидела меня и улыбнулась.
– Он красивый юноша, правда, Куурус? – спросила она.
– Да, – ответил я, – он отличный парень.
– Отличный.
– Да, – сказал я, – да.
Сура закрыла глаза и улыбнулась.
Через минуту в комнату вошел Фламиниус. Он нес под мышкой какой-то медицинский аппарат и канистру с жидкостью. От него попахивало вином, но глаза были трезвыми. Войдя в комнату, он остановился, глядя на Суру.
– Поторапливайся! – воскликнул я.
Он опустил на пол принесенные с собой вещи.
– Быстрее! – не выдержал я.
– Разве ты не видишь, что она мертва?
В его глазах заблестели слезы. Нетвердой походкой он подошел к Суре и опустился рядом со мной на колени. Пытаясь удержать рыдания, он стиснул ладонь зубами.
Я поднялся.
Теперь я ждал, сидя в центральном зале дома Кернуса. Он был пуст. Я обводил взглядом столы, выложенный плиткой пол, вделанные в стены кольца для приковывания рабов, квадратную площадку с песком в центре зала, между столами. Я расположился в кресле Кернуса, обнажив меч и положив его перед
