– Отлично! – сгорая от нетерпения, воскликнул Портус и удовлетворенно потер руки. – Отлично!
– …дому Кернуса, – помедлив, добавил убийца.
Глаза Портуса широко раскрылись, а по телу пробежала мелкая дрожь. Он неуклюже поднялся со скамьи, повернулся и, натыкаясь на соседние столы, пошатываясь, на негнущихся ногах вышел из таверны.
Осушив свою кружку, Куурус встал и направился в темный угол зала, образуемый постепенно снижающимся потолком и грязными стенами. Стоящая здесь на коленях девушка в желтой тунике встретила его приближение тревожным взглядом. Куурус щелкнул замком у неё на шее и сбросил с неё цепь. Поставив её на ноги и жестом принудив идти впереди себя, он подошел к стоящему за прилавком человеку в кожаном фартуке и бросил ему ключ.
– Двадцать седьмой, – коротко ответил человек и протянул Куурусу завернутые в шелковую материю цепи.
Куурус перебросил цепи через плечо и подтолкнул девушку вперед. Та, пошатываясь, побрела между столиками и остановилась возле узкой лестницы, ведущей на верхние этажи высокой стены. Не говоря ни слова, она принялась взбираться по ступенькам, пока не достигла этажа, на котором располагалась двадцать седьмая ниша. Отыскав выделенный им номер, она проскользнула в круглое отверстие, служившее входом. Следом за ней туда же забрался Куурус и задернул за собой занавеску.
Помещение, в котором они оказались, едва достигало четырех футов в высоту и пяти – в ширину. В небольшом углублении в стене стояла отбрасывающая тусклый свет лампа. Стены были затянуты красным шелком, а полы покрывали толстые, в несколько дюймов, мягкие шкуры.
В номере поведение девушки немедленно изменилось. Она беззаботно улеглась на спину и закинула руки за голову.
Куурус отбросил принесенные цепи в сторону и усмехнулся.
– Теперь я понимаю, – сказала она, – почему свободные женщины никогда не заходят в торгующие пагой таверны.
– Ну, ты-то невольница, – сказал Куурус.
– Да, это верно, – уныло произнесла она.
Куурус стащил с неё тунику.
Девушка села и обхватила руками колени.
– Вот, значит, какие здесь номера, – оглядывая крохотное помещение, заметила она.
– Тебе нравится? – спросил Куурус.
– Ну, – протянула она, – здесь чувствуешь себя… довольно свободно…
– Это точно, – согласился Куурус. – Я вижу, тебя следует приводить сюда почаще.
– Это, наверное, было бы неплохо, – ответила она и с улыбкой добавила, – хозяин.
Он потрогал надетый на неё металлический ошейник с вырезанной на покрывающей его эмали надписью: «Я – собственность дома Кернуса».
– Мне бы хотелось снять с тебя эту штуку.
– К сожалению, – ответила она, – ключ от него находится в доме Кернуса.
– Ты затеяла опасную игру, Элизабет.
– Тебе бы лучше называть меня Веллой, – посоветовала она. – Именно под этим именем меня знают у Кернуса.
Он обнял её за плечи, и она ответила ему поцелуем.
– Я скучала по тебе, Тэрл Кэбот.
– Я тоже, – ответил я.
И поцеловал её.
– Нам нужно поговорить о работе, – пробормотал я, – о наших планах, задачах, о том, как нам лучше их решить.
– Мне кажется, все связанное с Царствующими Жрецами менее важно, чем то, чем мы занимаемся сейчас, – мечтательно улыбнулась она.
Я пытался ещё что-то ей втолковать и, только почувствовав её в своих объятиях, рассмеялся, догадавшись, что она не слушает, и крепче прижал её к себе.
– Я люблю тебя, Тэрл Кэбот, – прошептала она.
– Я – Куурус, – поправил я её. – Куурус из касты убийц.
– Да, Куурус, – согласилась она. – А я несчастная Велла из дома Кернуса, подобранная на улице и приведенная сюда, в это ужасное место, чтобы служить минутным развлечением даже не своему хозяину, а жестокому, безжалостному убийце!
От её поцелуев я совершенно потерял голову и, отвечая ей, постарался на совесть. Должно быть, это мне удалось, поскольку немного погодя она устало прошептала:
– Ну, Куурус, ты знаешь, как обращаться с женщинами, предназначенными для наслаждения.
– Можешь быть в этом уверена, рабыня!
– Да, хозяин, – ответила она.
