Первый удар отбросил Хильду на столб; я увидел, как сначала в ее глазах вспыхнуло удивление, а потом боль; дочь Торгарда казалась ошеломленной; потом она отчаянно заголосила – видимо, только теперь Хильда поняла, что может сделать плеть с ее обнаженной спиной.
– Я буду тебя слушаться! – вопила она. – Я буду тебя слушаться! – Ивар Раздвоенная Борода, имевший большой опыт по укрощению женщин, не наносил следующего удара целый ен. На этот раз Хильда Надменная кричала не останавливаясь, снова и снова: – Я буду тебя слушаться!
Он нанес очередной удар. Ее снова отбросило на столб; руки отчаянно извивались; тело, словно в агонии, прижималось к столбу, из глаз покатились слезы; она стояла на цыпочках, обхватив столб бедрами, но ей ничего не удавалось сделать: столб стоял неколебимо. Ивар Раздвоенная Борода снова ударил ее, Хильда забилась, как рыба, выброшенная из воды.
– Я молю только о том, чтобы ты разрешил мне подчиниться тебе! – кричала она. – Я молю тебя только об этом!
Когда на ее спину обрушился следующий удар, Хильда только закрыла глаза от боли, она едва дышала. У нее не осталось сил, чтобы кричать и жаловаться. Она напряглась, зубы скрипели, все ее тело выражало непереносимую муку. Однако нового удара не последовало. Может быть, наказание закончено? И в этот момент Раздвоенная Борода снова взмахнул рукой. Последние пять ударов он наносил, когда Хильда бессильно повисла на веревке. Ее отвязали, и она упала на колени. Ей досталось всего лишь двадцать ударов – не такое уж суровое наказание. Однако у меня создалось впечатление, что дочь Торгарда из Скагнара не скоро захочет вновь оказаться у столба для порки; цели своей Раздвоенная Борода добился – его пленница познакомилась с хлыстом.
Ни одна женщина не забывает этого знакомства. Хильда Надменная с тоской посмотрела на Раздвоенную Бороду.
– Принесите ее одежду, – приказал Раздвоенная Борода.
Одна из рабынь быстро исполнила волю своего джарла.
– Оденься, – коротко бросил Раздвоенная Борода.
Со слезами на глазах, едва способная двигаться, Хильда начала медленно одеваться.
Она стояла среди нас в своем зеленом бархатном платье с золотым орнаментом, разорванным воротом и подолом.
Хильда посмотрела на Ивара.
– Сними платье, – сказал он.
Она подчинилась.
– Собери одежду, – бросил он.
Девушка взяла платье.
– Отправляйся на кухню и все сожги.
– Слушаюсь, Ивар Раздвоенная Борода, – тихо проговорила Хильда, опустив голову.
– Гунхильда пойдет с тобой, – добавил Раздвоенная Борода. – Когда одежда сгорит, попросишь Гунхильду объяснить тебе твои обязанности.
– Какие обязанности, мой джарл? – спросила Гунхильда.
– Сегодня нас ждет пир, – ответил Ивар Раздвоенная Борода. – К нему необходимо подготовиться.
– Она будет помогать готовить закуски? – спросила Гунхильда.
– И подавать их, – ответил Раздвоенная Борода.
– Теперь мне понятно, чем она будет заниматься, – улыбаясь, заявила Гунхильда.
– Да, – сказал Ивар Раздвоенная Борода и взглянул на Хильду. – Ты попросишь Гунхильду, чтобы она разъяснила тебе обязанности рабыни.
– Слушаюсь, Ивар Раздвоенная Борода, – прошептала она.
– А теперь поторапливайся, – рассмеялся он.
Рыдая, Хильда схватила свою одежду и побежала в зал. Воины и рабыни весело хохотали. Я тоже посмеялся от души. Хильду Надменную, дочь Торгарда из Скагнара научили послушанию.
Вопли Пухлых Губок, которая молила о пощаде Горма, оседлавшего ее на мехах, наполнили задымленный зал.
Я оттолкнул Тири в сторону, схватил за талию про бегавшую мимо Ольгу и посадил ее к себе на колени. Она, весело хохоча, спасалась от Оттара – тот преследовал ее, пьяно спотыкаясь. Я притянул Ольгу к себе, и наши губы встретились. Ее обнаженное тело неожиданно ответило на мой призыв, и она прижалась ко мне.
– Мой джарл! – прошептала она.
Но я швырнул Ольгу прямо на руки Оттару, который со смехом перекинул ее через плечо и потащил прочь. Я видел, как она колотит его по спине своими маленькими кулачками. Оттар унес невольницу в темноту и бросил на меха.
– Мой джарл, – простонала Тири, скорчившаяся подле меня на коленях, и несмело коснулась моей руки.
Я снова притянул ее к себе, и молодая леди из Кассау, рабыня Тири, оказалась в моих объятиях.
Мимо торопливо пробегала Хорошенькие Ножки с огромным подносом жареного мяса на худеньком плече.
