вдоль стен по левой стороне. Воин Свейна Синий Зуб, которому помогали два невольника, быстро оценил Дагмар, раздев ее, пощупал тело, упругость груди, заглянул в рот.
– Один серебряный тарн, – сказал он.
Два месяца назад Дагмар украла у Хорошеньких Ножек кусок сыра; за это по приказу Раздвоенной Бороды сама Хорошенькие Ножки выпорола ее у столба; кроме того, несколько гребцов Раздвоенной Бороды пожаловались, что она не доставила им никакого удовольствия в мехах. Совершившую столь тяжкие преступления рабыню следовало продать как негодный товар.
– Согласен, – сказал Раздвоенная Борода.
Около сотни рабынь в северных ошейниках со специальным железным кольцом было выставлено на продажу в этом сарае. Всех соединяла общая цепь, от которой их отцепляли по мере необходимости. Таким образом девушек можно было удобно расположить вдоль всей цепи, добавлять новых и забирать проданных.
Раздвоенная Борода получил тарн и положил его в кошель. Воин Синего Зуба достал монету из большого мешка, висевшего у него на плече, а затем взял Дагмар за руку и направился с ней к правой стене. Из небольшого деревянного ящика, каких было несколько, он взял открытый замок, прошел по сараю, не выпуская руки Дагмар, заставил ее встать на колени, поднял цепь и, пропустив дужку замка сквозь кольцо в ее ошейнике и звено цепи, закрыл его.
Раздвоенная Борода тем временем разглядывал рабынь.
Они конечно же оставались обнаженными, чтобы покупатели могли получше рассмотреть товар.
Вместе с Иваром находились его люди, рабыни и невольник Тарск, которого Раздвоенная Борода прихватил с собой на случай, если купит что-нибудь тяжелое.
– Мой джарл, – обратилась к нему Тири.
– Слушаю тебя, – сказал Раздвоенная Борода.
– Должен ли этот невольник, – продолжала она, показав рукой на Тарска, который когда-то звался Вульфстаном из Кассау, – наслаждаться красотой рабынь?
– В каком смысле? – спросил Ивар Раздвоенная Борода.
– Ну, в конце концов, он же всего лишь раб, – напомнила ему Тири.
Меня удивило, что она хочет лишить Тарска этого удовольствия, однако быстро вспомнил, что Тири его ненавидит. Лично я ничего не имел против его присутствия. Полагаю, у невольников не так уж много удовольствий в жизни. Иногда они по целому году не получали женщину.
Молодой человек с горечью посмотрел на гордую Тири, а она подняла голову и рассмеялась.
– Пожалуй, – сказал Ивар Раздвоенная Борода, – я отошлю его в палатку.
– Вот здорово! – вскричала Тири и улыбнулась Тарску.
– Цепь! – приказал Раздвоенная Борода.
Один из его людей снял с плеча свернутую цепь, которая с обоих концов заканчивалась кандалами. Длина цепи составляла около ярда. Он протянул ее Ивару.
Тарск отправится в палатку со скованными руками.
– Руку, – сказал Раздвоенная Борода.
Тарск протянул руки. Тири с восторгом наблюдала за происходящим.
Раздвоенная Борода застегнул наручник на левом запястье Тарска. Тири рассмеялась.
И тогда Раздвоенная Борода взял правое запястье Тири и надел на него другой наручник.
– Мой джарл! – воскликнула она.
– Она твоя до утра, – сказал Раздвоенная Борода молодому невольнику. – Можешь пользоваться ею за палаткой.
– Благодарю тебя, мой джарл! – воскликнул юноша.
– Мой джарл! – заплакала Тири.
Тарск потянул цепь правой рукой, а потом сильно дернул. Наручник был слишком большим для Тири, но снять его она не могла. Девушка с ужасом посмотрела на Тарска.
– А ну-ка, поторопись, рабыня! – прикрикнул он на нее.
Тарск повернулся и почти побежал вперед, а девушка, спотыкаясь и заливаясь слезами, последовала за ним.
Раздвоенная Борода, его люди и я сам дружно расхохотались. Нам совсем не понравилось наглое поведение рабыни по отношению к молодому невольнику; мы вспомнили, как однажды он чуть не лишился из-за нее жизни – тогда я вмешался, и он отделался поркой. Я не сомневался, что Вульфстан из Кассау, невольник Тарск, с удовольствием посчитался бы с этой хорошенькой самкой слина, когда-то юной леди из Кассау. И еще я вспомнил, что она отказалась от предложения его руки и сердца, посчитав, что юноша недостаточно хорош для нее. Я пожелал ему получить с ней максимум удовольствия.
– Надеюсь, – заметил Раздвоенная Борода, – он не заставит ее кричать всю ночь за нашей палаткой. Сегодня я намерен хорошенько выспаться.
– Мне кажется, – возразил я, – не следует лишать его удовольствия.
– Если возникнет необходимость, – усмехнулся Раздвоенная Борода, – я просто прикажу заткнуть ей рот ее собственным платьем.
– Отличная мысль, – согласился я.
