Искандер из Тарии подтвердил слова других врачей, но, к моему удивлению, сложив инструменты в сумку, заявил:
– Раны были получены от клинков, сделанных в Тиросе.
– Да, – ответил я, – так оно и есть.
– Я полагаю, в ранах осталось слабое заражение, – заявил он.
– Ты в этом уверен? – спросил я.
– Я не смог обнаружить его, – ответил Искандер, – но никакого другого объяснения, на мой взгляд, тут быть не может.
– Заражение?
– Отравленный клинок, – пояснил он. Я ничего не сказал.
– Саллиус Максимус живет в Тиросе, – добавил он.
– Я не думаю, что Сарус из Тироса стал бы пользоваться отравленным клинком, – заметил я.
Подобные вещи, как и отравленные стрелы, не только противоречили кодексу воина, но и вообще считались недостойными мужчины. Яд – оружие женщин.
Искандер пожал плечами.
– Саллиус Максимус, – сказал Искандер, – изобрел такой яд. Он использовал его в малых дозах на взятых в плен врагах, в результате те оказывались парализованными от шеи до самых пяток. Максимус сажал их по правую руку в качестве почетных гостей, так продолжалось больше недели, а когда ему это надоедало, он их убивал.
– А есть ли какое-нибудь противоядие? – спросил я.
– Нет, – со вздохом ответил Искандер.
– Значит, надежды нет, – тихо вымолвил я.
– Нет, – опустил глаза Искандер. – Практически никакой.
– Может быть, это совсем и не яд, – предположил я.
– Может быть.
– Турнок, – позвал я, – дай врачу двойной золотой тарн.
– Нет, – отказался Искандер. – Я не возьму денег.
– А почему? – спросил я его.
– Я был с тобой, – ответил он, – двадцать пятого се'кара.
– Желаю тебе удачи, врач.
– И тебе тоже, капитан, – сказал Искандер и ушел.
Я размышлял о том, верны ли предположения Искандера из Тарии. Можно ли остановить действие яда, если дело и правда в нем?
Противоядия не существует, сказал он мне.
В голове у меня снова возникла фраза: «Не спрашивай, как нужно жить, – просто продолжай это делать».
Я горько рассмеялся.
– Капитан! – раздался крик. – Капитан! – Это был голос Турнока.
Я услышал топот ног бегущих домочадцев.
– Что случилось? – спросила Лума.
– Капитан! – кричал Турнок.
– Я должен видеть его немедленно! – отвечал другой голос.
Я удивился: ко мне пожаловал Самос, самый крупный работорговец Порт-Кара.
Они вошли с факелами в руках.
– Воткните факелы в кольца, – приказал Самос.
Теперь зал был ярко освещен. Домочадцы подошли поближе. Перед моим столом возник Самос. Рядом с ним стоял Турнок, который все еще держал в руках факел. И Лума тоже была здесь. А еще я увидел Тэба, капитана «Венны». Кроме того, ко мне пожаловали Клинтус и молодой Генриус.
– Что случилось? – осведомился я.
Вперед выступил Хо-Хак, житель топей. Его лицо было бледным. С его шеи уже сняли ошейник галерного раба с короткой свисающей цепочкой. Он являлся выращенным рабом, весьма экзотического вида, с огромными ушами – мечта любого коллекционера. Однако он убил хозяина, сломав ему шею, а потом сбежал. Его поймали и приговорили к галерам, но он снова сбежал, прикончив по дороге шесть человек. В конце концов ему удалось добраться до болот в дельте Воска, где его приняли рэнсоводы, живущие на островах, сплетенных из рэнсового тростника. Он стал вождем одной из таких групп. Его уважали в дельте. Именно Хо-Хак научил рэнсоводов пользоваться большим луком, и они тут же выступили против жителей Порт-Кара, которые с легкостью победили болотных жителей, и теперь их вовсю используют – некоторые капитаны берут рэнсоводов с собой в качестве воинов резерва.
Хо-Хак не произнес ни слова, только бросил на стол золотой браслет.
