— Хорошо, — кивнула Сидни. — Посмотрите на себя. Во что вас нарядили? Да я бы сквозь землю провалилась в таких нарядах!
— Вы хотите освободить нас? — выдохнула блондинка и осторожно добавила: — Госпожа?
Сидни Андерсон смерила, их презрительным взглядом.
— Некоторые женщины, — сказала она, — должны быть рабынями.
— Госпожа! — взмолилась блондинка.
— Смотрю я на вас, — процедила Сидни, — и вижу перед собой жалких и ничтожных рабынь, ничего лучшего не заслуживающих.
— Госпожа! — заплакала девушка.
— Увести, — бросила Сидни.
— Убить? — уточнил стражник.
— Умыть, причесать и посадить на цепь в казарме охраны.
— Сделаем, — осклабился солдат.
Девушек увели.
— Не сомневаюсь, — сказал я, — что здесь тоже есть рабыни для услаждения мужчин.
— Эти первые, — поморщилась Сидни. — Я не позволю, чтобы стройку превратили в притон.
— Когда меня захватили в плен, — сказал я, — со мной была светловолосая девушка по имени Констанс. Где она?
— Не знаю, — ответила Сидни.
— Мне нравится, как играют лучи солнца на твоих каштановых волосах, — произнес я.
— Вот как? — опешила девушка.
— Да. Известно ли тебе, что рабыни с такими волосами высоко ценятся на невольничьих аукционах?
— Нет, — сказала она, — неизвестно. — Повернувшись к стражнику, Сидни распорядилась: — Этого отвести на порку. Хорошенько привяжите и спустите семь шкур. Можете взять змею. Потом посадить на цепь. Утром на работу.
— Краснокожие охотники зависят от миграции табука, — сказал я, — Без него они не выживут.
— Меня это не касается, — отрезала она. — Кстати, может, ты слышал что- нибудь о корабле с продовольствием для краснокожих?
— Слышал. — Меня охватило недоброе предчувствие.
— Так вот, он затонул. Завтра тебя поприветствует его команда. Они тоже работают на стене.
— Как вы сумели перехватить корабль? — спросил я.
— Пять тарнсменов несут постоянное дежурство в воздухе. Они подожгли корабль стрелами. Когда начался пожар, команда покинула судно. Их переловили позже. А корабль догорел до ватерлинии, напоролся на камни и затонул. Теперь там без конца крутятся акулы.
— Краснокожие охотники умрут с голода, — сказал я.
— Меня это не касается.
— Зачем вы удерживаете табуков? Какая вам с этого выгода?
— Не знаю, — сказала она. — Я выполняю приказ.
— Краснокожие охотники… — начал я.
— Заткнись! — взорвалась Сидни. — Увести!
Двое стражников ухватили меня под руки и поволокли в неизвестном направлении. Кажется, я понял, зачем они задержали табука. Это было частью чудовищного плана кюров. Странно, что Сидни до сих пор не сообразила.
А может, она просто не хотела забивать себе голову.
Глава 10. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ВБЛИЗИ СТЕНЫ
— Он еще жив? — спросил чей-то голос.
Я лежал скованный по рукам и ногам в рабском загоне.
— Жив, — ответил краснокожий охотник.
— Крепкий парень, — отозвался голос.
«Ну ничего, стерва, — подумал я о женщине, которая приказала меня выпороть, — ты мне еще попадешься».
Я попытался сесть.
— Отдохни, — посоветовал Рэм. — Скоро рассвет.
— Тебя, значит, тоже взяли, — произнес я. Рэма я оставил в таверне в Людиусе.
— Той же ночью, — печально усмехнулся он. — Взяли тепленького, прямо из постели. С Тиной. Приставили меч к горлу и заковали в кандалы.
— Как тебе девчонка?
— Спустя четверть ана она визжала, что будет принадлежать мне вечно. — Он облизнул губы. — Хорошая рабыня!
— Я так и думал, — кивнул я. — Кстати, где она?
— Разве она не здесь? — встревожился Рэм.
— Нет.
— Куда они ее дели?
— Не знаю.
— Я хочу ее вернуть.
— Она всего лишь рабыня, — напомнил я.
— Хочу, чтобы она снова принадлежала мне, — упрямо повторил он.
— Пришлась по душе? — усмехнулся я.
— Вроде того, — смущенно пробормотал Рэм. — Как хочешь, но я не успокоюсь, пока не заполучу ее обратно.
— А ведь ты заставлял ее при всех подавать тебе пагу, — напомнил я. — Причем в ее родном городе.
— Естественно. А потом схватил ее за волосы и поволок в спальню.
— Вот, значит, как ты обращаешься с теми, кто пришелся тебе по душе?
— Именно так, — кивнул Рэм.
— Правильно, — похвалил я товарища по несчастью.
Судя по всему, Рэм был настоящим господином. Рабыни, кстати, чувствуют зто безошибочно.
— Как тебя зовут? — спросил я, обращаясь к краснокожему охотнику.
К слову сказать, краснокожие весьма неохотно называют свое имя. Боятся, что оно соскользнет с их губ и больше никогда не вернется.
— Возможно, ты скован одной цепью с человеком, которого на севере называют Имнак, — задумчиво произнес он и довольно улыбнулся. Имя его не покинуло.
— Значит, ты Имнак? — уточнил я.
— Да.
— А меня зовут Тэрл.
