— Откуда ты знаешь это?
— Нас так учили, — объяснил я.
— Интересно, — заметила леди Тайма. — Неужели они так отличаются от других женщин?
— Возможно, госпожа. Я не знаю.
— Тогда интересно, если это правда, почему же женщины, доставляемые сюда с Земли, становятся такими фантастическими источниками удовольствия и покорности для горианских мужчин?
— Я не знаю, — признался я.
— Безусловно, ты знаешь, что они, раздетые и закованные в ошейники, превращаются в рабынь, приносящих фантастическую прибыль.
— Я не знал, — уверил я ее.
Я действительно ничего не знал о рабынях с Земли, кроме слухов, что они ценятся на некоторых рынках и приносят неплохие прибыли. Я полагал, что должно быть какое-то объяснение их экономической ценности.
Думая о бедной Беверли Хендерсон, я надеялся, однако, что ей удалось как-нибудь избежать жестокой судьбы женщины-рабыни. Как жаль, если она, такая очаровательная и изящная, оказалась выставленной на продажу. Какое унижение для ее интеллекта и личности!
Я сразу же испуганно выбросил из головы мысль о том, какая это была бы радость — владеть ею.
— Я нахожу тебя интересным, Джейсон, — сказала леди Тайма.
Она прошла к шкафу и, открыв его, вынула оттуда плеть для рабов. Я напрягся.
— Когда я первый раз увидела тебя, — сказала она, — то почувствовала на мгновение, глядя в твои глаза, что они могут быть глазами мужчины. Я думала так, хотя знала, что ты — землянин.
Я молчал.
— Какое-то время, глядя в твои глаза, — продолжала леди Тайма, — я думала, таких глаз женщина должна бояться, чувствуя, что все отличительные черты ее внешности, несмотря на покрывало, ясно видны тому, кто рассматривает ее так… Конечно, пока его взгляд властно, небрежно скользит по ней, она должна опасаться, что ее красота, ее желания, несмотря на прикрывающие слои ткани, могут быть безжалостно выставлены перед ним, как это бывает с рабынями.
Я продолжал молчать. Она нежно касалась моего тела хвостами плети, частично лаская, частично обучая рабской зависимости.
— Пожалуйста, не бейте меня, — попросил я.
— Но затем я обнаружила, что ты не мужчина, а раб. Тот, кто презренно слаб, — проговорила она.
— Пожалуйста, госпожа, — умолял я, — не бейте меня!
Леди Тайма отложила плеть в сторону.
— Не бойся, Джейсон, — посмотрев на меня, сказала она. — Ты не достоин плети.
Госпожа подняла руки к высокому, богато украшенному воротнику и расстегнула пряжку. Позволила платью упасть с плеч и оставила его лежать на полу. Она была поразительно красива.
— Я не буду долго забавляться с тобой, Джейсон, — успокоила она, — я скоро пошлю тебя назад, к твоим цепям.
— Что вы собираетесь делать со мной? — спросил я.
Она засмеялась и сама наполнила кубок наполовину. Затем подошла и села рядом со мной.
Попытавшись приподняться на локтях, я откинул голову назад. Поддерживая мою голову, леди Тайма поднесла кубок к моим губам.
— Пей, хорошенький Джейсон, — велела она. — Это снимет лишнее напряжение.
Она наклонила кубок и влила вино мне в рот, капля по капле. Затем встала с кушетки и поставила кубок на маленький стол.
Ощущая действие вина, я все еще держался на локтях.
— Что вы собираетесь делать со мной? — снова спросил я.
— Хочу обращаться с тобой, как ты этого заслуживаешь, землянин, слабак, находящийся во власти горианской свободной женщины, — ответила она.
Я со страхом смотрел на нее.
— Ляг на спину, Джейсон, — приказала леди Тайма.
Я лег, чувствуя кожей мех и сталь на ногах и руках.
Внезапно легко, как кошка, она скользнула на кушетку рядом со мной.
— Я не понимаю, — сказал я, — что вы собираетесь делать?
— Овладеть тобой. Использовать тебя для своего удовольствия, — прошептала леди Тайма.
Я с ужасом посмотрел на нее. Она улыбнулась и засунула плеть мне в рот, между зубов. Затем она возбудилась и изнасиловала меня.
11. КОМНАТА ДЛЯ ПОДГОТОВКИ К АУКЦИОНУ
— Бедный раб, — сказала девушка. — Как жестоко госпожа обошлась с тобой!
Я слегка оторвал голову от плоских камней. В комнате было довольно темно. Мои ноги оказались закованы цепью, пропущенной сквозь кольцо в камне. Я был обнажен и в ошейнике.
— Лежи спокойно, — сказала девушка.
— Да, госпожа, — ответил я, почувствовав лбом прохладную тряпицу, смоченную водой.
— Я не госпожа, — засмеялась девушка. — Я тоже только бедная рабыня.
— Что произошло? Сколько сейчас времени? Где я? — спросил я.
— Прошлой ночью, — ответила она, — тебя послали в комнату госпожи.
Я молчал.
— Держу пари, она хорошо показала тебе, что ты — раб.
— Да, — согласился я.
Девушка продолжала смачивать водой мой лоб.
— Сколько сейчас времени? — снова спросил я.
— Ранний вечер дня, следующего за тем, когда ты был послан в комнату к госпоже.
— Как такое может быть? — не поверил я.
— Когда госпожа закончила с тобой, — проговорила девушка, — не сняла ли она цепи с тебя и не дала ли миску еды на полу, возле кушетки?
— Да, — подтвердил я. — Она заставила меня есть из миски, стоя на четвереньках, опустив голову, и не разрешила пользоваться руками.
— Не засунула ли она твою тунику под ошейник и не велела ли тебе найти стражников и сказать им, что они знают, что делать с тобой? И не отослала ли она после этого тебя прочь?
— Да… но я не помню, нашел ли стражников…
— К еде был подмешан наркотик, — объяснила девушка.
— Где я?
— В одной из комнат для подготовки рабов. Именно в этих комнатах рабы наиболее часто подготавливаются для продажи.
— Меня скоро продадут?
— Боюсь, что да, поскольку тебя поместили сюда, — ответила она.
Огорченный, я сел.
— Мне так жаль тебя, — проговорила девушка. — Это такие ужасные и унизительные переживания, почти непостижимые, — быть проданным.
— Тебя когда-нибудь продавали? — спросил я.
— Да, много раз, — ответила она.
— Прости, — сказал я.
— Не имеет значения, — мягко отреагировала она. — Я просто рабыня.
Я почувствовал, как она снова наклонилась.
