черное… — Она замолчала, взглянув на меня. — Что такое?
— Робин. Там была она, любовница Барри. Эта шлюшка в кабинке… Она примеряет… для моего мужа…
Бекки вздохнула и обняла меня, поддерживая, пока мы шли прочь от магазина.
— Ты не знаешь точно, — произнесла наконец она. — Ты спешишь с выводами!
Я ничего не ответила. Конечно, я не застукала их в постели, не видела, как Робин соблазняет моего мужа, но я чувствовала: он мне изменяет.
— Это не то, что ты думаешь! Я не ревную. Я же разумный человек!
— Что же тогда?
Я пожала плечами. Мы остановились на мгновение в переходе магазина.
— Это все из-за белья! — объяснила я. — Барри ни когда не проявлял интереса к тому, что на мне!
— Тогда не завидую ей! Она зря тратит деньги, правда?
— Да уж! — засмеялась я. — Кстати, эта Робин должна мне два фунта, я дала ей на автобус.
Мы вернулись к «Марксу и Спенсеру».
— Может, мне постричься? — посоветовалась я с Бекки, когда мы пили кофе в «Старбаксе». Черный кружевной лифчик и черные танга в красивых пакетах лежали на полу под столом. Я не удержалась и открыла пакет, возбуждаясь при мысли, что скоро надену их для Эшли.
— Конечно, сходи к парикмахеру, — одобрила она. — Что ты хочешь сделать?
— Не знаю точно, просто стрижку.
Она пристально посмотрела на меня, попивая кофе.
— Почему бы тебе не покраситься? Я тебе помогу!
— А мне пойдет? — засомневалась я, изучая свои каштановые локоны.
— Разумеется! Ты изменила образ жизни, купила новое белье, лак, завела нового мужчину. Сделаешь стрижку, покрасишься — это только дополнит картину! — Она поставила чашку на блюдце. — Допивай. Посмотрим, куда можно тебя записать.
Мы пришли в маленький салон-парикмахерскую рядом с парковкой. Девушка-администратор в белом халате заявила, что может записать меня на вторник утром или в среду днем.
— Я же работаю, — сказала я, притворившись, что сожалею. — Ничего, в другой раз.
— А вечером? — настаивала Бекки, не позволяя мне уйти.
— Нет, все занято, мне очень жаль, — ответила девушка.
— Да ладно, пойдем! — позвала я коллегу.
В этот момент зазвонил телефон, да так громко, что мы подскочили. По- видимому, громкость стояла на максимуме, чтобы слышать звонок сквозь шум фенов.
— Миссис Грин? В четыре пятнадцать? — повторила администратор за клиенткой. — Спасибо, что предупредили. — Она повесила трубку и посмотрела на меня. — Только что отменили запись, — сообщила она нам. — Вы можете прийти сегодня в четверть пятого, если хотите. Стрижка с укладкой и окраска? Записываю вас к Дарен…
Часы показывали почти без пяти четыре. Хорошо. Я все-таки решила постричься и покраситься. Бекки пожелала мне удачи, помахала на прощание и направилась к выходу. Я же села полистать журналы, чтобы занять оставшиеся двадцать минут, пока Дарен закончит с предыдущей клиенткой.
— Могу я взять вашу сумочку, мадам? — спросил меня кто-то, отвлекая от рассматривания моделей. Прически всех девушек были сделаны с помощью геля. Я прижала к себе пакет с нижним бельем.
— Все в порядке. Он не мешает.
— Отлично, — ответила девушка, с любопытством рассматривая меня. — Давайте наденем вот это.
Она помогла мне надеть светло-голубой халат, завязывающийся сзади, похожий на те, что я видела каждый день в больнице.
— Проходите сюда, пожалуйста, мадам, — пригласила меня девушка-администратор. Я прошла мимо раковин, где обычно моют голову. У меня невольно возникла ассоциация с гильотиной.
Я присела на одно из кресел, послушно откинула голову назад, ожидая, что вот-вот палач ее отрубит. Мне помыли голову, завернули мокрые волосы в полотенце, проводили к рабочему месту Дарен. Я сидела, молча разглядывая себя в зеркало.
— Рози! О Господи, неужели это ты?
Как назло, первым, кого я встретила по пути на работу в обновленном виде, оказался Пи-Джей. Теперь вместо серой мышки перед ним была яркая блондинка с короткой стрижкой.
— Даже не начинай! — предупредила я его, вспоминая, как из-за нового имиджа в течение всех выходных мне пришлось выдерживать косые взгляды мужа и сына.
— А я и не собирался что-то начинать, — ответил Пи-Джей. Он взял меня за плечи, повернул к себе лицом. — Тебе идет, мне очень нравится, — похвалил он.
— Что ты вообще понимаешь в том, как отрезать волосы? — спросила я, пытаясь скрыть то, что очень довольна его комплиментом.
— Я же хирург, уж мне ли не знать, что и как резать?
Мне стало ужасно смешно, поэтому я не удержалась:
— Как тебе цвет? Не слишком яркий? Чересчур молодит?
— Не говори ерунду! Ты потрясающе выглядишь! Мне нравится! — еще раз повторил он. Потом вдруг помрачнел слегка, как будто что-то неприятное вспомнил. — А, это, наверное, ради конференции? Чтобы мистер Коннор поудачнее выступил там?
— Это не для Эшли и не для кого-либо другого, а прежде всего для меня! — сказала я, чувствуя, как краснею.
— Отлично, — бросил он. Мы молча шли к главному зданию больницы, дул сильный ветер, моя новая прическа колыхалась то в одну, то в другую сторону. Мне казалось, что люди, шедшие нам навстречу, посмеивались надо мной. Если Пи-Джей был уверен, что я постриглась только ради поездки в Париж, для Эшли, наконец, то остальные и подавно будут так думать. И они правы, ведь мой новый имидж рассчитан в первую очередь на него! Господи, о чем я вообще думала, когда согласилась на предложение Бекки, кого я пыталась обмануть? Вот дура! Что может изменить новая прическа? Я ему либо нравлюсь, либо нет! Либо он меня хочет, либо нет! И надо же было столько денег потратить, а потом мучиться от того, что я пыталась провести не только других, но и себя!
— Не надо было ходить в парикмахерскую, — сказала я вдруг.
— А мне бы очень хотелось, чтобы ты отказалась от поездки в Париж, — ответил он мне таким же мрачным тоном.
— Ну хватит, можно подумать, ты ревнуешь!
—А может, и так! — улыбнулся он мне. — Может, я мечтаю затащить Эшли в мотель, а уж там… — пошутил он.
— Доброе утро, Рози, — поздоровался Эшли, как только мы подошли ко входу. — Доброе утро, мистер Джайман.
— Здравствуйте, мистер Коннор, — ответил Пи-Джей, крайне неприветливо, как мне показалось. –
Надо бежать, пока, — обратился он ко мне.
— У тебя новая прическа! — воскликнул Эшли, как только Пи-Джей убежал.
Я сразу стала лихорадочно поправлять волосы, развевавшиеся на ветру.
— Мой мастер зачем-то покрасил меня в блондинку… слишком коротко… может быть…
Он нежно прикрыл мне рот рукой.
— О чем ты говоришь? Что за ерунда? Ты прекрасна!
— Правда? — тихо спросила я. — Ты действительно так думаешь?
— А ты сама не чувствуешь?
— Что именно? — выдавила я, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться ему на шею. — Так что же я должна чувствовать?
Он улыбнулся:
