разломиться.
Рики тоже посмотрела наверх и побледнела.
– Вэл, – шепнула она тоненьким голоском, – эта балка тоже может…
– Нет, она, конечно, крепче той, – заверил Вэл. – Обычно под землёй делают такие прочные крепления, как… Я даже не знаю, как что.
– Вэл! – повторила девушка и принялась раскапывать землю, чтобы освободить брата. Рики помогала себе в раскопках, орудуя увесистым свёртком, который забыла выпустить из рук. Песок и глина так и улетали от её мощных гребков.
– Рики! Вэл! – вместе с лучом фонаря в разлом проник человек.
– Осторожнее, – взмолился Вэл. – Сейчас опять обвалится!
Но сильная рука уже схватила Рики и повлекла её к отверстию в стене, словно Рики была лёгкой игрушкой.
– Сэм, уведи мисс Риканду наверх, – приказал кто-то.
Луч фонаря плясал на злополучной балке над Вэлом. С неё сыпались струйки песка вперемежку со струйками зеленоватой воды. На каменной стене перед Вэлом вились какие-то синие и зелёные изгибы, чем-то похожие на круги боли, вспыхивающие под его черепом. Синий полукруг перешёл в оранжевый, а тот стал пурпурным…
– Осторожно, Холмс! Он здесь!
Вместо мокрой земли над ним белел обычный потолок с холодной лампой. Было тепло и сухо.
– Рики! – позвал он.
– Я здесь, – лицо сестры склонилось над ним.
– С тобой всё в порядке?
– Да, Вэл, – она заплакала. – Только ты не разговаривай, не надо. Тебе прописан полный покой.
Кто-то подошёл к постели, но Вэл не мог повернуть голову, чтобы рассмотреть подошедшего.
– Значит, нас откопали.
– Да, Вэл. Откопали.
– Не надо говорить, Вэл, – рядом с лицом Вэла возникло лицо Руперта. Горькая складочка протянулась возле его рта, щёки были вымазаны глиной. Однако тон голоса старшего брата был столь бесстрастным, что Вэл поневоле умолк.
Только попытался объяснить:
– Это я виноват.
– Никто не виноват, – отрезал Руперт. – И пожалуйста, Вэл, помолчи до прихода доктора и лежи тихо.
Вэл с трудом огляделся.
Рядом с камином мирно беседовали мистер Холмс и Чарити. Возле самого пламени лежал свёрток, найденный Рики в подземелье и вытащенный на свет вместе с ней. Отблески пламени плясали на старой ткани. Если в свёртке окажется какая-нибудь полезная старинная вещь, то в глазах Руперта такая находка послужит оправданием их самонадеянной вылазки.
Вэл заставил себя громко прошептать:
– Рики! Рики! Разверни это!
– Зачем? – удивилась она. Однако послушно взялась за свёрток, прикидывая, как бы справиться с верёвкой, которой была перевязана ткань. На верёвке тут и там красовались тугие морские узлы. Очевидно, для надёжности. Мистер Холмс любезно предложил Рики складной нож, которым и была разрезана верёвка. Вместе с Холмсом Рики развернула старую маслянистую шкуру и вытащила предмет, засиявший в свете багровых отблесков камина и золотых лучей ламп.
Вэл облегчённо вздохнул: теперь у него и Рики есть что предъявить Руперту в знак доказательства небесполезности их самонадеянной вылазки.
Рики держала в руках большой боевой меч. Удача Рэйлстоунов вернулась в дом! Наконец Рики нашла в себе силы выдохнуть:
– Мы нашли Меч Удачи!
– Его нужно вернуть на законное место, – приказал Вэл.
Руперт безмолвно подставил кресло к нише над камином, влез на него и водрузил меч туда, откуда когда-то сорвал его предок-пират.
Годы заточения в подземелье никак не отразились на мече. Клинок сиял чистотой и ничуть не затупился за восемь веков истории. Меч Удачи не состарился.
Вэл закрыл глаза и с облегчением провалился в темноту, где не было ничего, кроме тёплой ладони сестры на его руке.
Глава 16
Рэйлстоуны крепят ряды
Сидевший возле окна Холмс лениво заметил:
– А мне по душе Луизиана. Здесь происходят невероятные вещи. Находят подземелья, старинные мечи, ведущие род от средневековых турниров. Призраки ходят по ночам. Здесь стоит пожить подольше.
– Вам – не стоит, – отрезала Чарити. – Вы, мой друг, слишком любите огни большого города.
– Именно поэтому я не собираюсь возвращать ещё одну фамильную драгоценность туда, откуда недавно взял её, – Холмс показал Чарити блокнот в тёмном переплёте. – Я достал этот блокнот из-под подушки дивана в Длинном Зале. И не верну обратно, чтобы вы знали.
Вэл узнал блокнот и шмыгнул носом. Руперт немедленно обратил свой взор на брата:
– Ты не утомился, Вэл?
Вэл покачал головой в знак отрицания, и Руперт удовольствовался в проявлении братской заботы лишь тем, что поправил подушку. Гипс раздражал Вэла, он сравнивал сам себя с перебинтованной мумией. Но в конце концов сломанные ключица и два ребра – не столь уж много.
– Иногда, мистер Джадсон Холмс, вы мне кажетесь чересчур умным, – говорила Чарити. – С моей собственностью вы не посмеете поступить вот так же!
– Нет, не посмею, – Холмс раскрыл блокнот и показал Чарити одну из страничек. – Надеюсь, здесь нет ничего вашего?
Чарити удивлённо разглядывала в блокноте карандашные наброски.
– Нет, это не моя работа! Но кто же рисовал это?
Рики соскочила с дивана и подошла взглянуть на предмет дискуссии. Разглядев рисунки, она обернулась:
– Вэл, ты опять начал рисовать! А говорил, что больше никогда не возьмёшься за карандаш.
– Отдайте мой блокнот, – мрачно отозвался Вэл.
Но Руперт уже завладел блокнотом и жадно листал страницу за страницей. Вэл сделал страшное лицо, обернувшись к Рики. Следовало ждать нового удара.
– И давно ты занимаешься рисованием? – спросил Руперт, закрывая блокнот.
– Со школы, – безмятежно ответила Рики. – Он сочинял мне целые письма в картинках. У него были одни картинки для удачных дней и совсем другие для неудачных.
– А теперь, пожалуйста, верните блокнот и оставьте меня в покое, – попросил Вэл.
– Не позволяй ему изображать тайную страсть, Руперт, – продолжала Рики, хладнокровная и насмешливая как демон. – Хватит с нас одной тайной страсти на всю семью.
– Чью страсть вы имеете в виду, мисс Рики? – спросил Холмс. – Вашу?
Рики улыбнулась как солдат-победитель:
– Нет. Не мою. Как ты думаешь, Руперт, не заинтересует ли мистера Крейтона, чем ты занимаешься, проводя долгие часы в «комнате Синей Бороды»?
