так опасно, как в иных прочих местах.
- Право, не понимаю, душенька, почему ты так думаешь, но я готов уйти.
Мистер Снегсби беспомощно окидывает взором трактир, желает доброго утра мистерам Уивлу и Гаппи, заверяет их в своей радости по случаю того, что они не получили повреждений, и следует за миссис Снегсби, уходящей из 'Солнечного герба'. К вечеру возникшие у него подозрения насчет непостижимой доли его участия в катастрофе, которая служит предметом людских толков во всем околотке, почти превратились в уверенность, так он подавлен упорством, с каким миссис Снегсби сверлит его пристальным взглядом. Душевные муки его столь велики, что в нем возникает смутное желание отдать себя в руки правосудия и потребовать оправдания, если он не виновен, или кары по всей строгости закона, если виновен.
После завтрака мистер Уивл и мистер Гаппи направляются в Линкольнс-Инн, чтобы погулять по площади и очиститься от затянувшей их мозги темной паутины, - насколько возможно их очистить в течение небольшой прогулки.
- Сейчас самое время, Тони, - начинает мистер Гаппи, после того как они в задумчивости прошлись по всем четырем сторонам площади, - сейчас самое время нам с тобой перекинуться словечком-другим насчет одного пункта, о котором нам нужно договориться безотлагательно.
- Вот что я тебе скажу, Уильям Гаппи! - отзывается мистер Уивл, глядя на своего спутника глазами, налитыми кровью. - Если этот пункт имеет отношение к заговору, лучше тебе и не говорить о нем. Этого с меня хватит, и больше я об этом слышать не хочу. А не то смотри, как бы ##ты сам@@ не загорелся или не взорвался с треском!
Возможность эта столь не по вкусу мистеру Гаппи, что голос у него дрожит, когда он назидательным тоном внушает приятелю: 'Тони, я полагаю, что все пережитое нами прошлой ночью послужит тебе уроком, и теперь ты до самой смерти не будешь переходить на личности'. На это мистер Уивл отзывается следующими словами: 'Я полагаю, Уильям, что это послужит уроком тебе, и теперь ты до самой смерти не будешь устраивать заговоров'. Мистер Гаппи спрашивает: 'Кто это устраивает заговоры?' Мистер Джоблинг отвечает: 'Кто? Да ты, конечно!' Мистер Гаппи ему на это: 'Нет, не устраиваю'. А мистер Джоблинг ему на это: 'Нет, устраиваешь!' Мистер Гаппи ему: 'Кто это сказал?' Мистер Джоблинг ему: 'Я сказал!' Мистер Гаппи: 'Ах, вот как?' Мистер Джоблинг: 'Именно так!' И, разгорячившись, оба некоторое время шагают молча, чтобы остыть.
- Тони! - говорит, наконец, мистер Гаппи. - Если бы ты выслушал своего друга, вместо того чтобы набрасываться на него, ты бы не попал впросак. Но ты вспыльчив и неделикатен. Ты, Тони, обладая всем, что способно очаровать взор...
- К черту взор! - восклицает мистер Уивл, перебивая его. - Выкладывай все, что тебе не терпится сказать.
Мистер Гаппи снова принимается за свое, но, видя приятеля в угрюмом и прозаическом расположении духа, выражает тончайшие чувства своей души лишь тем, что говорит обиженным тоном:
- Тони, когда я утверждаю, что нам с тобой надо безотлагательно договориться насчет одного пункта, то это не имеет ничего общего с заговором, даже невинным. Как тебе известно, в тех случаях, когда предстоит судебное разбирательство, необходимо заранее определить, какие именно факты должны быть установлены свидетельскими показаниями. Как по-твоему, желательно или не желательно, чтобы мы дали себе отчет, о каких именно фактах нас будут допрашивать на дознании о смерти этого несчастного старого мо... джентльмена? (Мистер Гаппи хотел было сказать 'мошенника', но решил, что в данном случае слово 'джентльмен' приличнее.)
- О каких фактах? Да о тех фактах, какие были.
- Я говорю о тех фактах, которые потребуется установить на дознании. А именно, - мистер Гаппи пересчитывает их по пальцам: - нас спросят, что мы знали о его привычках; когда мы видели его в последний раз; в каком состоянии он был тогда; что именно мы нашли и как мы это нашли.
- Да, - говорит мистер Уивл, - об этих фактах спросят.
- Так вот, мы первые нашли его мертвым, потому что он, будучи человеком со странностями, условился встретиться с тобой в полночь, чтобы ты помог ему разобрать какую-то бумагу, а это ты часто делал и раньше, так как сам он был неграмотный. Я весь вечер сидел у тебя, ты позвал меня вниз... ну, и так далее. Дознание будут вести только об обстоятельствах смерти покойного, значит, не следует говорить о том, что не относится к перечисленным мною фактам; надеюсь, ты с этим согласен?
- Да! - отвечает мистер Уивл. - Пожалуй, да.
- И ты не скажешь теперь, что это заговор? - говорит мистер Гаппи обиженным тоном.
- Нет, - отвечает его приятель, - и если дело только в этом, а не в чем-то похуже, я отказываюсь от своих возражений.
- А теперь, Тони, - говорит мистер Гаппи, снова взяв его под руку и медленно увлекая вперед, - мне хотелось бы знать, как другу, подумал ли ты о многочисленных преимуществах, которые получишь, если останешься жить в этом доме?
- Что ты хочешь этим сказать? - спрашивает Тони, остановившись.
- Подумал ли ты о многочисленных преимуществах, которые получишь, если останешься жить в этом доме? - повторяет мистер Гаппи, снова увлекая его вперед.
- В каком доме? В том доме?
Тони указывает в сторону лавки Крука.
Мистер Гаппи кивает.
- Ну, знаешь, я там ни одной ночи больше не проведу ни за какие блага, что бы ты мне ни предложил, - говорит мистер Уивл, испуганно озираясь.
- Ты так полагаешь, Тони?
- Полагаю! Неужели по моему виду можно подумать, что я только полагаю? Я в этом уверен! Я это знаю, - заявляет мистер Уивл, вздрогнув отнюдь не притворно.
- Значит возможность или вероятность, - ибо дело надо рассматривать с этой точки зрения, - возможность или вероятность спокойно пользоваться имуществом, принадлежавшим одинокому старику, у которого, по-видимому, не было родственников, и вдобавок уверенность в том, что тебе удастся разузнать, что именно у него хранилось. - все это, по-твоему, не имеет никакого значения - до того тебя расстроила прошлая ночь, - так я тебя понимаю, Тони? - говорит мистер Гаппи, кусая себе большой палец с тем бОльшим ожесточением, чем больше он досадует.
- Никакого значения! И как только у тебя хватает нахальства предлагать мне жить в этом доме! - негодующе восклицает мистер Уивл. - Ступай-ка сам там поживи!
- Зачем, говорить обо мне, Тони? - увещевает его мистер Гаппи. - Я никогда в этом доме не жил и не могу в нем поселиться теперь, а ты там снял комнату.
- Добро пожаловать в эту комнату, - подхватывает его приятель и - тьфу! - будь как дома!
- Значит, ты твердо решил бросить эту затею, - говорит мистер Гаппи, так я тебя понимаю, Тони?
- Да, - подтверждает Тони с самой убедительной искренностью. - За всю свою жизнь ты не сказал ничего более правильного. Именно так!
Пока они разговаривают, на площадь въезжает наемная карета, на козлах которой, бросаясь в глаза прохожим, торчит высоченный цилиндр. В карете, а значит бросаясь в глаза если не прохожим, то уж, во всяком случае, обоим приятелям, - ведь карета останавливается рядом с ними, чуть на них не наехав, - в карете восседают почтенный мистер Смоллуид и миссис Смоллуид вместе со своей внучкой Джуди.
Вся эта компания явно куда-то торопится, и вид у нее возбужденный, а когда высоченный цилиндр (украшающий мистера Смоллуида-внука) спускается с козел, мистер Смоллуид-дед, высунув голову из окна кареты, кричит мистеру Гаппи:
- Как поживаете, сэр? Как поживаете?
- Удивляюсь, зачем это Смолл и его семейство явились сюда в такую рань? - говорит мистер Гаппи, кивая приятелю.
- Дорогой сэр, - кричит дедушка Смоллуид, - окажите мне милость! Может, вы будете так любезны оба, вы и ваш друг, перенести меня в ресторан, тут в переулке, пока Барт с сестрой перенесут бабушку? Окажите услугу старику, сэр!
Мистер Гаппи бросает взгляд на приятеля, повторяя вопросительным тоном: 'Ресторан в переулке?'
