тогда он только спросил:
— Где ваш шлюз?
— Милях в двадцати с чем-нибудь, ежели хотите, даже милях в двадцати пяти с чем-нибудь вверх по реке, — ответил Райдергуд угрюмо.
— Как он называется?
— Шлюз Плэшуотер-Уир-Милл.
— А если я вам предложу пять шиллингов, что тогда?
— Что ж, я их возьму, — сказал Райдергуд.
Учитель опустил руку в карман, достал две полукроны и опустил их на ладонь Райдергуда; тот остановился у первого подходящего крыльца и звякнул ими о каменную ступеньку, прежде чем окончательно принять деньги.
— Одно за вами имеется, Третий Хозяин, — сказал Райдергуд, снова пускаясь в путь, — оно не плохо как будто и для будущего. Вы человек не скупой. Ну, а за что это? — спросил он, хорошенько припрятав монеты с той стороны, которая была подальше от его нового приятеля.
— Это вам.
— Ну, конечно, это-то я знаю, — сказал Райдергуд, словно о чем-то совершенно бесспорном. — Конечно, ни один человек в здравом уме не подумает, что я отдам деньги обратно, раз я их уже получил. Ну, а чего вы за это хотите?
— Не знаю, хочу ли я за это чего-нибудь. Или если хочу, так еще не знаю, чего именно. — Брэдли отвечал таким безучастным, отсутствующим тоном, словно разговаривал сам с собой, что Райдергуду показалось в высшей степени странным.
— Вы не любите этого Рэйберна, — сказал Брэдли, произнося это имя как-то неохотно, словно по принуждению.
— Да, не люблю.
— Я тоже.
Райдергуд кивнул и спросил:
— Так разве за это?
— Столько же за это, сколько за другое. Тут нужно как следует договориться, раз одна мысль нейдет из головы и занимает все внимание.
— Вам-то она не на пользу, — резко возразил мистер Райдергуд. — Нет! Не на пользу, Третий Хозяин, и нечего делать вид, будто это не так. Я говорю, она вам душу разъедает. Разъедает душу, ржавеет в вас, отравляет вас.
— Если даже отравляет, разве для этого нет причины? — дрожащими губами выговорил Брэдли.
— Причин довольно, держу пари на фунт стерлингов! — воскликнул мистер Райдергуд.
— Не сами ли вы заявили, что этот человек без конца оскорблял вас, обижал вас, клеветал на вас, и все в этом роде? И со мной он проделал то же самое. С головы до пят он весь состоит из ядовитых оскорблений и обид. Неужели вы до того глупы, что надеетесь неизвестно на кого и не знаете, что и он и Тот Другой с презрением посмотрят на вашу просьбу и раскурят ею свои сигары?
— Не удивлюсь, ей-богу, если они так и сделают, — сказал Райдергуд, начиная злиться.
— «Если» сделают! Непременно! Позвольте мне задать вам один вопрос. Я знаю не только ваше имя, но и кое-что другое о вас; мне известно кое-что и про старика Хэксема. Когда вы в последний раз видели его дочь?
— Когда я в последний раз видел его дочь, Третий Хозяин? — повторил Райдергуд, делая вид, будто он плохо понимает, о чем его спрашивают.
— Да. Не говорили с ней, а видели ее — где-нибудь?
Плут понял, в чем дело, хотя ключ к пониманию он ухватил очень неуклюжей рукой. В замешательстве глядя на взволнованное лицо учителя и словно решая в уме какую-то задачу, он ответил с запинкой:
— Я ее не видел… ни разу, с того дня, как старик помер.
— Вы ее хорошо знаете с виду?
— Еще бы я не знал! Как никто другой.
— И его также хорошо знаете?
— Кого это его? — спросил Райдергуд, снимая шапку, потирая лоб и тупо глядя на учителя.
— К черту имя! Неужели вам так приятно его слышать?
— О! Его! — сказал Райдергуд, который нарочно загнал учителя в этот угол, чтобы как следует разглядеть его искаженное лицо. — Его-то я узнаю из тысячи.
— Вы когда-нибудь… — Брэдли старался говорить спокойно, но что бы он ни делал со своим голосом, лицо не слушалось его, — вы когда-нибудь видели их вместе?
(Теперь Плут ухватился за ключ обеими руками.)
— Я видел их вместе, Третий Хозяин, в тот день, когда Старика вытащили из воды.
Брэдли мог скрыть все что угодно от зорких глаз целого отряда сыщиков, но ему было не скрыть от глаз невежественного Райдергуда тот вопрос, который он затаил в своей груди.
«Спросишь напрямик, коли захочешь получить ответ, — упрямо повторял про себя Райдергуд. — А напрашиваться я и не подумаю».
— Он с ней был дерзок? — спросил Брэдли после некоторой борьбы. — Или притворялся, что жалеет ее?
— Он прикидывался, будто бы уж так ее жалеет, — сказал Райдергуд. — Ну, ей-богу! Вот теперь, как подумаю…
Он сорвался и сделал промах самым естественным образом. Брэдли взглянул на него, дожидаясь объяснения.
— Вот теперь, как подумаю, — уклончиво начал мистер Райдергуд, ибо на язык у него вместо этих слов просились другие: «Вот теперь, когда вижу, что ты так ревнуешь», — может, он из-за того и записал меня неправильно, что влюбился в нее!
Такое подозрение или видимость его (ибо на самом деле учитель не питал таких подозрений) было низостью, уже переходящей ту черту, на которой стоял учитель. До низости общения с типом, который хотел замарать и ее и брата этим позорным пятном, он уже дошел. Еще шаг — и он перейдет черту. Ничего не отвечая, он брел дальше, понурив голову.
Чего он мог добиться этим знакомством, он и сам не понимал, так туго ворочались его спутанные мысли. Этот человек имел зуб против того, кого он ненавидел, — уже много, хотя и меньше, нежели он предполагал, ибо в этом человеке не было той смертельной злобы, какая кипела в его собственной груди. Этот человек знал Лиззи и мог, по счастливой случайности, увидеть ее или услышать о ней — уже нечто — одной парой глаз и ушей больше на счету. Этот человек был дурной человек и явно желал продаться ему. Да, это уже нечто, так как хуже его, Брэдли, личных целей ничего быть не могло, и он как будто чувствовал себя сильнее, опираясь на такого помощника, хотя, быть может, к его помощи и не придется прибегнуть.
Вдруг он остановился и напрямик спросил Райдергуда, знает ли он, где находится Лиззи? Ясно, он этого не знал. Он спросил Райдергуда, согласен ли тот, если получит какие-либо сведения о ней, или о том, что Рэйберн ищет ее, или сообщается с ней, передавать их за плату? Разумеется, Райдергуд был согласен. Он был «против них обоих», — сказал он, выругавшись, а почему? Потому что оба они мешали ему добывать хлеб в поте лица.
— В таком случае, мы скоро увидимся, — сказал Брэдли, поговорив еще немного на эту тему. — Вот и дорога, ведущая за город, а вот и рассвет. И то и другое застало меня врасплох.
— А ведь я не знаю, где вас искать, Третий Хозяин, — запротестовал Райдергуд.
— Это не имеет значения. Я знаю, где вас искать, и приду к вам на шлюз.
— Какое ж это знакомство всухую, Третий Хозяин, — опять запротестовал мистер Райдергуд, — удачи не будет. Давайте смочим его глоточком рома с молоком, Третий Хозяин.
Брэдли согласился и зашел вместе с ним в распивочную, где стоял тяжелый запах прелого сена и гнилой соломы и где утешались, каждый на свой лад, ночные извозчики, батраки с ферм, завсегдатаи пивных и прочие ночные птицы, уже летевшие домой, на насест, и где ни одна из этих ночных птиц, витавших около залитой пивом стойки, не ошиблась и сразу признала в истерзанной страстями ночной птице, невзирая на ее
