чувствую себя превосходно, – заверил его Маркус. – Если мне и дальше придется сидеть здесь под замком, я сойду с ума.
– Нет, – снова повторил Бирн. – И потом, твое лицо слишком примелькалось в этой пивнушке. Я пойду туда вместо тебя.
– Но, Бирн… – начал Маркус, но брат сразу же прервал его:
– Пожалуйста, позволь мне сделать это, вспомни наши прежние дела. Ты всегда говорил мне, куда надо идти, где есть информация. Я шел туда, и у меня все получалось.
Маркус помолчал. Они слишком отдалились в этот последний год. И он решил вести собственную игру, не полагаясь на старшего брата, с которым они были заодно всю войну. Их братская дружба дала трещину. Они забыли свои прежние роли. И Бирн переживает это, возможно, намного трагичнее, чем он.
– Возможно, ты и прав, – произнес Маркус. – Займусь-ка я лучше бумагами и начну складывать головоломку, как в добрые старые времена. Это ты Сизый Ворон, а не я. Ты призван спасти сегодняшний день и не допустить позора.
Бирн кивнул, глядя на ворох бумаг на письменном столе.
– Мне нужно сменить одежду, – произнес он, проходя в спальню, где стоял его саквояж.
– А мне… написать письмо, – отозвался Маркус.
– Разумеется, миссис Беннинг?
– С чего ты это взял?
– Так просто подумал, – сказал Бирн, появляясь из спальни в грязных брюках и грубых ботинках, в залатанном сером пальто. В руке – коричневая бутыль, а на голове пыльная шляпа. – Не ты ли недавно сказал, что ее надо вывести из игры? Или я ослышался?
Маркус промолчал.
– Интересно, она сама уже знает, что ты решил избавиться от нее? – спросил Бирн.
Филиппа вошла в Уорт-Хаус в замешательстве, на дрожащих ногах.
Минула почти неделя, а она не имеет никаких вестей ни от него, ни о нем. Придется самой наводить справки. Она чувствовала себя крайне неловко, хотя у нее и было официальное приглашение Марии отобедать у них. К тому же, нет почти никакой надежды застать его в фамильном гнезде.
Так она говорила себе, переступая порог Уорт-Хауса в компании с Тотти, Норой и ее мамой и приклеивая на уста счастливую улыбку.
– Филиппа, зачем мы притащились сюда? – шепнула ей Нора.
– Ах, успокойся! Надо же где-то обедать, – отвечала ей Филиппа. – И потом, эта Мария с ее любовью к сиротам… Она такая славная.
– Мне известно, что благотворительность – это твое новое увлечение. Но леди Уорт… бррр, она такая скучная, такая несветская… Не понимаю, как ты только выносишь ее?
– Нора, Нора, нельзя быть такой недоброй, – произнесла Филиппа, призывая взглядом леди Де Реджис попридержать свою ретивую доченьку. – Я уверена, что ты найдешь манеры леди Уорт совершенно безупречными. («И ее манеры намного лучше твоих», – подумала она про себя.)
– Надеюсь, здесь найдутся молодые джентльмены для моей Норы, – сказала леди Де Реджис.
– О да, – вмешалась Тотти. – У лорда Уорта есть два брата, моложе его. Они оба не женаты.
– Один – длинный, как шнурок, а другой – книжный червь и педант, который цепляется к каждому слову Филиппы, – фыркнула Нора.
– Нора! – попыталась одернуть ее Филиппа. И когда эта девочка успела стать такой резкой и нетерпимой? И как она сама пропустила этот момент в ее воспитании?
– О, продолжай и дальше в таком духе, Филли! – усмехнулась Нора. – И когда только ты успела превратиться в такую благонамеренную зануду? Еще месяц назад ты была бы со мной заодно.
Это было правдой: она отдалилась от Норы и всех остальных. А когда это началось? С той поры, как она узнала Маркуса. Она увидела и оценила его доброту и благородство, его независимый ум, склонный к иронии. Она позволила ему узнать о себе больше, чем любому другому. Он стал ее другом.
А теперь она разрывается на части, не зная, где он и что с ним.
– Филиппа! – воскликнула Мария. – Как же я рада снова увидеться с вами!
Филиппа с удовлетворением отметила, что та последовала ее совету и теперь носила платье теплого оранжево-бежевого оттенка.
– Мария! – воскликнула Филиппа, касаясь губами ее щеки. – Я привела с собой моих друзей, которые сочувствуют вашему благородному делу и могут быть вам полезны. Позвольте вам представить леди Де Реджис и ее дочь Нору. С миссис Тоттендейл вы уже, конечно, знакомы.
Пока дамы обменивались комплиментами, Филиппа оглядывала комнату в поисках знакомой долговязой фигуры с насмешливыми глазами за стеклами очков и добродушной улыбкой. Но его, увы, не было.
Внезапно подала голос леди Де Реджис, словно читавшая мысли Филиппы:
– Я слышала, у вашего мужа есть два молодых и неженатых брата. – Она отнюдь не считала нужным скрывать свои намерения, ее цель – поиски достойного супруга для прекрасной доченьки. – Сегодня вечером они здесь присутствуют? – осведомилась она, оглядывая гостиную.
– Боюсь, что нет, – улыбнулась Мария. – Молодые мужчины… вы понимаете. Я не могу пригвоздить их к семейному гнезду.
– Их… их нет? – озадаченно спросила Филиппа. – Ни одного из них?
Мария смотрела на нее с непонятной усмешкой.
– К несчастью, я не видела Маркуса с прошлого уикэнда. Бирн как-то раз наведался отобедать, но и только…
Опасаясь лишних ушей, Филиппа бросила в сторону Тотти встревоженный взгляд. Та мгновенно поняла, в чем дело, и, взяв леди Де Реджис под руку, повела ее к столику с прохладительными напитками. Нора, в свою очередь, перепорхнула поближе к кучке джентльменов в дальнем углу.
Если нет молодежи, придется попрактиковаться на папочках, вероятно, решила для себя она.
– Мария, – произнесла Филиппа шепотом, – я тоже не видела Маркуса с прошлой недели.
– В самом деле? – встревожилась Мария. – Прошу прощения, но мне показалось, что он… как бы это сказать… проводит время в вашей компании. Я говорю о последнем времени.
– Я понимаю, вы заметили, что мы с Маркусом стали друзьями. Скажите, он ведь не мог уехать из Лондона, не предупредив вас?
– О нет! Особенно если учесть то, что он так увлечен вами…
Щеки Филиппы покрылись румянцем, но у нее не было желания тратить время на пустые разговоры.
– Я надеюсь, что с Маркусом, да и с Бирном, конечно, ничего не случилось, – в замешательстве произнесла Филиппа.
Мария взяла Филиппу под руку и отвела в угол зала.
– Во время войны Маркус и Бирн были в армии. Полагаю, это вам известно, – произнесла она и, дождавшись кивка Филиппы, продолжила: – Иногда мы с Грэмом довольно длительное время не получали от них никаких вестей. Потом мы с ним решили, что отсутствие вестей – это уже хорошая весть. Возможно, и теперь Маркуса задержали какие-то дела, которые он не афиширует. Это все, что я могу вам сообщить.
Филиппа помолчала, чтобы переварить услышанное.
– Отсутствие вестей – хорошая весть, – повторила она.
– Именно, – подтвердила Мария с улыбкой и добавила: – Но если вы чувствуете потребность известить его о чем-то, я буду счастлива сообщить вам его холостяцкий адрес.
– Да-да, – поспешно согласилась Филиппа. – Я отправлю к нему посыльного с запиской.
Но тут прозвенел звонок к обеду, и обе дамы направились в столовую. Филиппе было нелегко вытерпеть весь этот монотонный обед. Она с нетерпением ждала того момента, когда будет прилично удалиться.
И такой момент настал, когда после обеда леди и джентльмены разделились на две партии. Она не стала притворяться больной, чтобы не подумали, будто она отравилась чем-то за обедом. Она просто оставила записку дворецкому, попросив вручить ее Марии не раньше чем через пять минут.
Ровно через пять минут Марии была вручена записка, прочитав которую, она поспешно воскликнула:
– О нет!
Все головы мгновенно повернулись в ее сторону.
– Филиппа, дорогая, боюсь, что у вас дома… не вполне благополучно.
– У меня дома? – Филиппа поспешно отняла у нее бумажку.
– Кто-то пытался проникнуть в ваш дом и разбил стекло, – объявила Мария присутствующим.
– Это ужасно! – воскликнула Филиппа. – Наверное, опять эти французы… Интересно знать, что они там у меня испортили?
Леди вокруг затрепетали и вскрикнули.
– Полагаю, это связано с моим балом Беннинг, – произнесла Филиппа. – Кому-то не дают покоя мои маскарадные секреты.
Упоминание о бале вызвало новый всплеск тревожных голосов.
– Мария, надеюсь, вы извините меня, но я должна срочно повидаться со своим дворецким, – произнесла Филиппа.
– Конечно, конечно… – торопливо проговорила Мария, вставая одновременно с Филиппой. Поцеловав ее в щеку, она шепнула ей на ухо: – Браво, вы молодец.
Тотти поднялась, чтобы сопровождать ее, а вместе с ней встали и Нора с леди Де Реджис.
– О, ни в коем случае! – запротестовала Филиппа. – Нора, леди Де Реджис, вы непременно должны остаться. Я вовсе не хочу, чтобы из-за моих неприятностей у вас был испорчен вечер.
– Но мы ведь приехали в твоей карете, Филиппа, – напомнила Нора с некоторой напряженностью в голосе.
– Все отлично уладится, дорогая, – вмешалась леди Херстон. – Вы ведь собирались отсюда ехать на вечер к Блэквеллам? Я тоже. Мы отлично поместимся в моем четырехместном ландо.
Успокоенные этим, Нора и леди Де Реджис остались на своих местах. Филиппа с Тотти направились к дверям.
Откинувшись на подушки, Филиппа какое-то время наслаждалась вечерней поездкой по фешенебельным окрестностям Лондона. Потом, с досадой поморщившись, посмотрела на Тотти:
– Дорогая, я намерена попросить вас об одолжении. Я высажу вас у дома, а дальше отправлюсь одна.
Тотти спокойно смотрела на нее, как бы ожидая объяснения.
– Умоляю,
