оружия, лошадей и прочего. Что там борьба с Тьмой — слова Бремека возбуждали алчность поставщиков Ордена.
— Верные слова, — решился произнести вслух оружейник.
Остальные гости тут же подхватили… загомонили враз. Наконец спохватился барышник:
— Это ваша миссия, ваша — Ордена, воевать с Тьмой. А мы-то что?.. Что от нас зависит?
— Наши братья готовы выступить против Лордов, — твердо молвил Бремек, — да великий магистр не велит… мне трудно говорить об этом, но… Наш предводитель — старик, он великий герой и победитель Кордейла, но добрейший Могвид устал. Ему тяжело принимать решения. Он не хочет войны.
Купцы украдкой переглянулись. Бремек понял — дело сделано, и снова возвысил голос:
— Обращайтесь к капитулу Ордена с требованиями, убедите городской совет Раамперля в необходимости действия. Пусть ваш призыв станет обращением к Дому Света от лица всей местной общины. Обсудите и с приезжими то, что сказано сегодня за этим столом. Если весь Круг единодушно попросит защиты, тогда великому магистру придется согласиться. Требуйте, будьте настойчивы. Не ждите, что дело решится без вашего участия.
Бремек смолк и оглядел купцов и рыцарей. Теперь за столом поднялся шум. Торговцы предвкушали барыши, орденские глядели без энтузиазма, но не решались спорить. Из гостей больше всех волновался оружейник, кричал, что приказчики Алхоя Прекрасного Принца совсем обнаглели, привозят дешевое оружие, покупателей отбивают… Куда ни сунься, повсюду эти красные кафтаны! Только продают, а взамен не покупают, сплошное разорение! Их господину не требуется ничего, кроме рабов…
Ловчий слушал, кивал, а сам припоминал человека в красном — там, на невольничьем рынке. Как же эту девку, что орала? Элина! Хм, запомнилось имя. И этот торговец… ухмылялся. В голове Бремека забрезжила догадка. Он перехватил взгляд Астуса — тот был недоволен. В самом деле, незачем перегибать палку, решил охотник.
— Да, добрые люди, — громко произнес Бремек. — Они наших уводят в рабство, на смерть, да еще и торговле вредят. Куда ни кинь, все плохо. Но вернемся к нашему волку-оборотню. Мои слова вы запомните, обсудите между собой, спокойно, обстоятельно. Если согласны — начинайте действовать. А сегодня меня более всего заботит зверь.
Купцы постепенно успокаивались…
— Итак, зверь. Проницательный брат Астус верно установил — тварь прячется в городе. Где-то здесь имеет жилье, тратит деньги, сбывает добычу. И это не приезжий, он всегда здесь — нападения волка никогда не прекращаются надолго. Думайте, почтенные купцы, мне важно всякое ваше слово, любая, даже самая простенькая догадка. Говорите все, что приходит в голову, а уж там разберемся, что верно…
Купцы снова притихли и стали искоса поглядывать друг на дружку. Как всегда — требовалось, чтобы кто-то сказал первым.
— Ладно, я вам помогу начать, — решил Бремек. — Это человек, скорее всего, одинокий, у него собственный дом. Наверняка большие подвалы. Склад вне дома — это вряд ли, туда могут влезть воры, и случайно обнаружится что-то из добычи зверя. Выходит — подвал. Соседей рядом нет, потому что ночью, со сна, тварь может выдать себя невзначай. Завоет, в окне покажется… в общем, живет на отшибе. Сам местный, но дела имеет с пришлыми купцами, потому вы и не видите волчьей добычи. Она уходит из города с чужими купцами. Но тех я не могу расспросить, потому что доверие — только вам. Ну?
Бремек говорил и говорил, купцы задумались над его словами, но ловчий уже не глядел, как затуманиваются их глаза и сплетаются пальцы, он вспомнил еще одну особенность зверя, говорить о которой не хотел. Очень уж страшно станет купцам, рассудок отшибет, если узнают. Поэтому охотник не сказал, что всякой иной еде волк предпочитает человечину. Единожды отведав этого мяса, хищник всегда предпочтет его другому… вместе с тем, в Раамперле люди не пропадают… как будто. Вслух же охотник сказал:
— Еще обратите внимание: волк ест мясо. Даже в человеческом облике он предпочитает плоть растениям. И, скорей всего, не пьет хмельного.
Разговором с купцами Бремек остался доволен. Пусть местные не поведали ничего, что могло помочь поимке зверя, но зато встреча немало способствовала исполнению воли доброго Архольда! Купцам запали в голову рассуждения о выгоде, какую сулит война с Лордами Тьмы. Вот пусть почтенные и озаботятся составлением жалоб и прошений на имя великого магистра Ордена. А с волком Бремек управится и без помощников…
Если бы он рассчитывал на помощь, никогда не преуспел бы в своем ремесле. Бремек стал великим охотником, потому что привык полагаться на собственное чутье, сообразительность и ловкость. Охотясь на зверя, он научился примерять на себя шкуру добычи, глядеть глазами зверя, мыслить, как зверь. Бремек заставлял себя доверять инстинктам, а не доводам рассудка, приучил собственную натуру отыскивать в потаенных глубинах древнюю логику хищника, лишенную всего человеческого, наносного. Он умел мысленно сбросить покров, которым цивилизация окутала животное естество. Сейчас ему следовало поставить себя на место оборотня, волка-одиночки среди людей. Что бы он сам предпринял, вырвавшись из логова Феттаха Повелителя Зверей?
О тайном обиталище Лорда Тьмы было известно немного. Феттах поселился в лесу, среди любезных ему зверей. Неизвестно, служат ли ему люди… то есть в чащобах юго-запада есть людские поселения, тамошние жители — вассалы Феттаха — несут Лорду Тьмы дань, поставляют то, чего не могут изготовить животные. Но лесным тварям Лорд доверяет больше, чем людям. Доподлинно известно, Феттах неустанно стремится привести в исполнение сокровенную мечту — вывести новую породу зверолюдей, тогда он сможет и вовсе отказаться от общения с соплеменниками. Все, чего Повелителю Зверей удалось добиться, — воссоздать по старинным книгам оборотней… От такого соседства не было бы вреда обитателям Круга, но волкам-оборотням изредка удается сбежать от хозяина.
Бремеку приходилось иметь дело с этой проклятой породой, на его счету четыре пойманных твари, но зверь, что обосновался в Раамперле, превосходит всех прежних умом, свирепостью и силой. Ловчий прихватил на хуторе сломанный засов. Толстенная дубовая доска… такого будет непросто одолеть, тем более что загнанный в угол оборотень защищается отчаянно. Хорошо бы обложить его так, чтобы он не почуял, что окружен.
После ужина с раамперльскими торговцами ловчий засел в комнате, куда поселил добрый Астус, и не показывался наружу, даже обед велел приносить к себе. Он ни с кем не встречался, никого не хотел видеть — Бремек старательно воображал себя волком, который прячется в Раамперле. Из жилья охотник выбирался только по ночам, бродил по заснувшим улицам, иногда останавливался и, задрав лицо к холодным звездам, принюхивался. Проводники из местных служителей Ордена следовали с факелами в отдалении и дивились странным охотничьим приемам знаменитого мастера. Бремек искал место, где он — одинокий волк — может чувствовать себя в безопасности. Окраины отпадали, там люди живут слишком кучно, и потому невозможно скрыть от соседей, что у тебя, мягко говоря, странные наклонности. Немного лучше предместья, но там фермеры держат домашний скот и птицу — твари непременно волновались бы, обоснуйся поблизости хищник. Тоже не годится. Постепенно круг поисков сузился — оставались богатые купеческие кварталы, базарные ряды да склады у речного порта. Большие просторные здания с обширными подвалами. Что касается богачей, то с ними непросто — у каждого слуги, семья. Они не живут в одиночку, особенно те, у кого большой дом. Чем обширней жилище, тем больше домашней работы.
Бремек велел помощникам и орденским солдатам проверить вдовцов, бобылей и старых холостяков — может, кто-то поселился в центре Раамперля недавно? Сам ловчий сосредоточился на рынке и складах. Сперва — берег. Ночные прогулки на замершую пристань ничего не дали. Мог бы найтись корабль, который долго стоит на приколе… оборотень не слишком любит глубокую воду, но мог бы устроить логово в трюме. Искали тщательно, но подходящего судна не нашлось. Теперь ловчий был почти уверен. Почти.
Сказать откровенно, догадка у Бремека появилась сразу… но он решил, что сперва тщательно проверит. Слишком уж просто — но с другой стороны, подобно зверю, который, не рассуждая, доверяет инстинктам, Бремек привык прислушиваться к собственным озарениям. В них-то и проявляется гений охотника. Слух, зрение, телесная ловкость, быстрота, знание повадок добычи — необходимые качества, но что отличает истинного художника от опытного ремесленника? Вот то-то и оно… Бремек считал себя гениальным, да, пожалуй, это было истиной. Чем дольше длились поиски, тем больше крепла уверенность: он уже видел оборотня, видел в тот самый день, когда приехал в Раамперль с добрым Хагнеем.
