шанс.
Словом, время в запасе имелось, юноша отыскал в лесу ручеек, умылся и наполнил флягу. Потом выбрал дерево с удобной развилкой на высоте в три человеческих роста, взобрался и уснул среди густой кроны. Вряд ли кому-то придет в голову глядеть вверх — люди приходят в лес за тем, что можно отыскать под ногами.
Спал Корди недолго, но, проснувшись, почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Солнце уже давно миновало зенит и теперь неторопливо скатывалось к западу. Можно было отправляться в путь.
А судьба не прекращала шуток, понятных лишь ей. Когда Корди проснулся и, цепляясь за ветви, стал карабкаться вниз, Бремек пришел в себя во второй раз.
Теперь оруженосец, охранявший покой доброго брата, едва завидев, что ловчий очнулся, беспрекословно отправился за главой представительства. Бремек попытался приподняться — и снова почувствовал досаду, он не мог действовать самостоятельно! Как не вовремя! Вместо того чтобы направлять события самому, охотник вынужден довериться Астусу…
Бремек глянул на соседнюю кровать, бледный Олвис по-прежнему оставался неподвижен. Похоже, кроме потери крови следопыт получил какое-то скрытое повреждение, слишком уж долго он пребывал в забытьи.
Вошел брат Астус, придвинул стул и сел у изголовья.
— Добрый брат, вам лучше? — В голосе рыцаря было участие.
— Мне паршиво, — признался ловчий. — Но я не могу ждать, нужно действовать! Отправьте гонца в Дом Света, нужно известить капитул.
— Я послал одного из ваших, — признался Астус, — у меня не хватает людей, а ваши оруженосцы ждут без дела. В письме — известие о гибели доброго Хагнея. Великая утрата для Ордена!
— Это не все… — Бремеку и не хотелось бы доверяться Астусу, но иного выхода не оставалось. Сейчас охотник был беспомощен, все зависело от главы раамперльского представительства. — Нас никто не слышит? Я буду говорить о важном.
Оба поглядели на Олвиса, тот оставался безучастен к происходящему и неподвижен.
— Говорите, — кивнул Астус.
— Доброго Хагнея убил собиратель, об этом должны узнать в Доме Света.
— Собиратель… — Рыцарь нахмурился и потер лицо. В глаза Бремеку он старался не глядеть. Возможно, не верил услышанному и не хотел огорчать недужного. — Они приходят время от времени… но… хотя, что-то здесь есть. Магистр отправлялся к Черной Горе именно для того, чтобы отыскать собирателя.
— Брат, послушайте, — горячо проговорил Бремек, попытался приподняться, но не сумел. — Ночью Олвис сумел произнести несколько слов, мой оруженосец слышал. Когда этот человек очнется, он расскажет подробней, но ясно, что Хагнея убил юноша, который преследовал их от самого Кордейла. Убив Хагнея, этот человек явился в Раамперль, сменил облик и прикончил оборотня. Его нужно остановить! Он опасен!
— Собиратель… — повторил Астус. — Но он же герой, весь город судачит о нем! Как сказать, что он — зло? Нам никто не поверит.
Бремека обнадежило сказанное главой представительства «нам». Астус готов помогать? Ловчий продолжил:
— Судите сами, он мгновенно обнаружил волка, едва приехал в город. Он необычайно чувствителен к злу, он силен, раз сумел победить Хагнея. Только такой мог разделаться с оборотнем один на один. А его странные поступки? Удивительное равнодушие к деньгам? Его не влекут соблазны мира, он тянется к злу, а больше ему ничего не нужно.
Астус по-прежнему отводил глаза. Он думал, мял лицо, хмурился… наконец ответил:
— У меня связаны руки. Я не смогу объявить во всеуслышание, что славный герой, избавивший нас от оборотня, — главный враг всему Кругу! Вы на себе испытали, как не любит народ нас, воинов братства.
Бремек прорычал что-то насчет расплаты. Однако ловчий прекрасно понимал, что ничего не сможет предпринять. Как отомстить? Кому?
Толпе? Всему городу? Орден потерял авторитет и уважение, попытка выступить против местной общины будет выглядеть смешно. Даже пригрозить — и то не удастся, поднимут на смех!
— Орден потерял авторитет и уважение, — повторил ловчий вслух. — Мы должны сражаться с Лордами Тьмы, а вместо этого… Победа может вернуть нам власть и влияние! Только победа над Лордом Тьмы.
— Но что же мне делать?
— Отправляйтесь в Дом Света собственной персоной. Твердите магистрам до тех пор, пока они не осознают, что дальше ждать уже невозможно. Нас избивают на улицах, магистр сражен собирателем, посланцем Тьмы, а народ славит его злую доблесть! Мир рушится, грядет новое воцарение Повелителя, а мы? Мы бездействуем! Эх, если бы я мог сейчас сесть в седло! Брат Астус, поезжайте в Дом Света, перескажите капитулу, что нам известно о собирателе, заставьте их прислушаться к своим словам. У вас достаточно авторитета!
— У меня на руках дела юго-восточного пограничья, как я могу отлучиться? — промямлил Астус. — Я напишу обо всем. Напишу подробно и убедительно…
— Добрый брат, — тихо произнес Бремек, — Орден понес тяжелую утрату, пал один из четырех магистров. Сейчас, когда Кругу грозят неисчислимые беды, братство нуждается в пастырях и вождях. Я напишу доброму Архольду, попрошу поддержать вашу кандидатуру. Я вижу, как вы управляетесь здесь и на востоке, из вас, добрый брат, выйдет превосходный магистр. Заставьте капитул выступить против Лордов Тьмы, а добрый Архольд поможет вам занять подобающее место в иерархии Ордена.
Астус смолчал, но ловчий понял, что мысли доброго брата уже движутся в верном направлении…
В это время Элину отвязали от топчана.
Девушка не знала, сколь долго оставалась без сознания. Вроде бы она приходила в себя ночью, но что из воспоминаний было явью, а что плодом воображения, она не могла определить. Элине мерещились жуткие твари, подступающие из мрака, красное лицо с ослепительной улыбкой и прочие ужасы. И, как это обычно бывает в кошмаре, девушка не могла ни пошевелиться, ни сбежать, ни поднять руку, чтобы защититься. Беспомощность и страх…
Очнулась Элина в комнатенке, привязанная к топчану. Ее примотали за руки и за ноги полосами мягкой ткани, это было не больно, широкие тряпки не врезались в запястья и лодыжки, однако не позволяли даже чуть-чуть приподняться. Щелкнула ставенка, показалось лицо охранницы… и снова исчезло. Похоже, беглянку стерегут с удвоенной бдительностью. Теперь нечего и думать о новом бунте.
Девушка повернула голову — за окном начало смеркаться. Небо, расчерченное прутьями решетки, приобрело красноватый оттенок. Скоро ночь — и наступит ее, Элины, черед отправляться к Прекрасному Принцу? Это к нему каждую ночь водят девушек из каравана, больше некуда.
Загрохотал засов, заглянула бабища в красном. Элина узнала — та самая, которую она дразнила, обзывала коровой. Сейчас женщина выглядела спокойной и будто бы вовсе не сердилась.
— Очухалась? — невыразительным голосом осведомилась охранница. — Сейчас поешь.
Элина приготовилась к худшему и на всякий случай попробовала украдкой подергать путы — бесполезно, ленты вокруг запястий и лодыжек держали прочно. Женщина вошла, в руках у нее была миска. Поставив еду на пол, охранница склонилась над Элиной и освободила правую руку узницы, потом подхватила за плечи и помогла сесть. Опустилась рядом на краешек топчана — Элина подумала, что ей неудобно, с таким-то огромным задом да на краешек… Тетка сунула Элине ложку и поставила на колени миску. Оказалось, она принесла жидкую кашу, да и то совсем немного.
— Ешь давай, — по-прежнему беззлобно велела охранница.
— Ты не сердишься? — спросила Элина. — Я не хотела тебя обижать, просто так вышло.
— Не сержусь. Кушай.
Элина съела ложку, потом еще и только теперь поняла, что ужасно проголодалась. Вмиг проглотила все, что было в миске, и поглядела на тетку. Та отобрала ложку и объяснила:
— Больше нельзя. От еды кровь густеет, это плохо.
