— Молодец… Сам придумал? Ладно, к делу. Я принял предложение графа Гезнура, но с условием. Мы — то есть наш отряд — в сам Могнак не пойдем. Город там, или развалины, или что-то еще — не важно. В любом случае, наш отряд остается где-то в стороне. Устроим лагерь… Ну, в общем, понятно…
— Ингви, а как же… — подала голос Ннаонна.
— Если кто-то желает совершить экскурсию в Могнак Забытый — тот получит разрешение, ясно? Что касается тебя — то только со мной вместе. Ты довольна?
Ннаонна несколько обиженно засопела, а Никлис спросил:
— А насчет разрешения, твое демонское — это чего?
— Это того, что граф пускает слухи, что в руинах города чародеев спрятаны несметные богатства, поэтому те, у кого жадности больше, чем мозгов — полезут туда за добычей. Я подозреваю, что Гезнур это делает нарочно, а значит во время похода наш граф наверное специально будет подзуживать всех легендами о сокровищах. Твоя задача, сержант, — всем заранее вдолбить, что богатств никаких нас там не ждет, а вот случайно оставшиеся магические ловушки — вполне могут попасться. Чтобы лишней прыти у наших не было. Чтобы к басням о сокровищах отнеслись спокойно. И еще. Отряд Воробья — солдаты, а не гробокопатели. Это ты должен будешь всем объяснить. Ну а как ты будешь это исполнять — твое дело.
— Это конечно. Да, вот еще что, твое демонское. Ты меня просил узнать о монахах-работорговцах…
— Да, — Ингви сразу как-то напрягся, — что-то интересное разнюхал?
— Разнюхаешь тут, как же… Монахи-то — непростыми оказались. Своих старичков заперли в сарае, никому туда заглядывать не позволили. Сами и еду носили, сами и бадейку потом вытащили…
— Какую бадейку? — не поняла Ннаонна.
— А с тем самым бадейку, чего я по ваших милостей воле каждый день хлебаю, — пояснил альдиец, — вот… Сами-то монахи в зале не сидели, получат свою жратву — и с ней уходят… Так что никто о них ничего не знает. Расплатились чудно — дали трактирщику золотую монету и сдачу всю до гроша стребовали. Монета, слышь-ка, не простая. Полновесная, из чистого золота — трактирщик говорит, фальшивая.
— Не понял?
— Ну не имперским казначейством выпущена. Уж меня-то в этом на Северной стороне научили разбираться. Имперская монета — в ней золото с примесями, она может быть чуть легче весом, а ту денежку, что монахи ему дали, ее трактирщик мне показал. Точно — фальшивая. И вес слишком хороший, и золото в ней слишком чистое… Фальшивая монета!
— Та-ак, ну хорошо, — протянул Ингви, — значит, монета у них была фальшивая и очень непростая…
— Точно, твое демонское, — кивнул сержант, — кто ж, слышь-ка, делает фальшивую монету такой, что она дороже настоящей?
— Наверное тот, кто боится, что его станут спрашивать о происхождении этой монеты.
— Ну, не скажи, твое величество! Монета-то фальшивая, как ни крути — и трактирщик это сразу понял.
— Ну и что с того, что понял? К монахам с этим золотым кинулся? Или нет?..
— Так он это… Монетку, слышь-ка прижал. Он ее подпилит до обычного веса, или еще как…
— Вот именно. Он взял монету молча и виду не подал, что что-то заподозрил — а им того и надо, хитрецам. А что, если мы этих монахов сейчас пощупаем, а?
— Не выйдет, твое демонское. Они ж ушли давно.
— Как ушли?! Что ж ты…
— А чего я?.. У вас с графом дела, слышь-ка, с утра до ночи — так куда ж мне встревать-то? Сказано было за монахами последить, так я последил… А ушли они со своими кандальниками — так что, мне за ними следом бежать? А войско наше — за ним тоже пригляд нужен, не разорваться же мне, пока господин капитан барышне слезы утирает…
Ннаонна быстро шагнула к сержанту, Ингви предусмотрительно, подхватил ее под локоть и рявкнул:
— Никлис!
— Виноват, лишнего ляпнул… Покорно прошу извинить…
— Вот именно — лишнего, — Ингви, конечно, не стал ругать распустившего язык сержанта, поскольку, в сущности, тот был прав, — а когда монахи смылись?
— Так прямо утром и ушли. Встретились с дружками своими и ушли…
— Дружками? А ну, выкладывай все подробнее! Все давай!
— А говорить-то и нечего больше. Прямо с рассветом, пока ты, твое величество, дрых после графского угощения…
— Ну все! Сейчас я тебе, кажется, устрою угощение…
— Виноват, господин капитан! Когда ваше величество изволили почивать после ученых трудов…
— То-то же!
— Ну так я и говорю, что с утра в трактир заявились еще пятеро в таких же балахонах и они все вместе и удалились. Вместе, говорю, новые с прежними… И с мужичьем своим… Восемь, стало быть, монахов ряженых…
— Ряженых? То есть ты уверен, что они не монахи?
— Ясное дело — не монахи. Ни разу в церковь носа ни один не показал! Ясное дело — ряженые.
— Логично. А что их стадо?
— Стадо? А-а, мужичье кандальное… Ну это… Все, слышь-ка, до единого — пожилые мужики. Крупные, но не толстые. Спокойные такие, грустные. Все…
Вдруг Ингви стукнул себя ладонью по лбу, сплюнул и разразился длинной тирадой на демонском языке. Никлис, пытавшийся уловить хоть что-то, разобрал «Гангмар», а также «черт» и еще несколько слов довольно коротких, звучных и часто поминаемых капитаном в сходных ситуациях. Никлис уже прежде пытался прежде выяснить значение этих слов демонского языка, но Ингви не говорил, а если рядом при этом бывала Ннаонна — косился на нее и иногда даже краснел. Так что Никлис не стал допытываться буквального значения услышанных фраз, а просто спросил:
— Это насчет чего?
— Да вот же оно! Вот что мне покоя не давало!
— Это чего же за «оно»?
— Тьфу, как же я сразу-то… — было видно, что Ингви безуспешно пытается взять себя в руки и успокоиться, — сам посуди. Эти лже-монахи гонят в Гангмар-знает-какую даль толпу пожилых крупных рабов. Пожилых и крупных! Этот мертвец в графском подвале — скорее всего был немолодым человеком, когда еще был… И довольно крупным. Ты понимаешь?
— Я-то понимаю, а только почему?..
— Потому, что пожилого раба можно дешевле купить, а заколдовать его — так все равно, старый он был или молодой… И потому, что крупный — высокий, но не толстый — зомби будет более эффективным солдатом! И все рабы «монахов» именно таковы. При этом их гонят маршем — а они послушно идут. Понурые, неутомимые, с пустыми глазами… Наверняка одурманены при помощи магии. Их гонят быстро, не давая отдохнуть, их не берегут…
— Как ты тогда лошадей?.. Когда мы прошлой осенью вернулись в Альду? — робко спросила Ннаонна, — и лошади все издохли…
— Это, слышь-ка… — Никлис разинул рот, он кое-что слышал об этой давней истории.
— Никлис, Ннаонна, их ведут на убой… Или наоборот. В общем, они станут воинами армии мертвых…
Черное существо, более всего напоминающее длинношеюю крылатую ящерицу, но размерами с молодого крокодила, спикировало на прибрежную гальку острова. Остров этот, лежащий посреди озера, что образовалось некогда в гигантском ущелье между хребтами гор Тайны, никогда от сотворения Мира еще не посещал ни один человек. А также ни один эльф или гном. Это был один из тех заповедных безжизненных
