— Спасибо! Мне эта работа нужна — ты даже не представляешь как! Я хочу копить деньги, чтобы жить независимо, как Деймен. Надоела вся эта муть!
Я смотрю на нее и не знаю, что ответить. Деймен — это особый случай. У него все совсем не так просто.
— Да я понимаю, вряд ли я столько заработаю, чтобы жить шикарно, как Деймен. И все-таки лучше обитать в какой-нибудь захудалой квартирке, чем зависеть от вечных родительских закидонов. Скажи, ничего, что я на тебя свалила свои заботы?
Я киваю, крепче прижимая к себе Амулетика, и мысленно уговариваю кошку продержаться еще совсем чуть-чуть — а потом я ей помогу.
Хейвен поворачивает ключ в замке зажигания, мотор начинает урчать, и тут Хейвен говорит:
— Я обещала Роману не опаздывать. Может, еще успею!
Она напоследок бросает взгляд в зеркальце и включает задний ход.
— Роман?!
Я застываю, не в состоянии убрать с лица выражение панического ужаса.
Хейвен бросает, выезжая на дорогу:
— Он мне устроил это собеседование!
Она машет рукой и уезжает, а я остаюсь с умирающей кошкой на руках, так не успев предупредить подругу об опасности.
Глава 18
— Нельзя этого делать.
Едва открыл дверь, а уже качает головой.
— Ты даже не знаешь, зачем я пришла!
Я крепко стискиваю Амулетика. Лучше бы не приходить!
— Кошка умирает. Ты хочешь спросить, можно ли ее спасти. Я отвечаю: нельзя.
Деймен догадался скорее по ситуации, ведь я специально поставила щиты, чтобы он не узнал, что я ходила к Роману. Вот это бы его действительно разозлило!
— «Нельзя» в смысле «невозможно»? Эликсир не действует на кошек? Или в этическом смысле: мол, «не бери на себя роль Бога, Эвер»?
— А есть разница? — Деймен выгибает бровь, пропуская меня в дом.
— Еще какая, — шепчу я.
С верхнего этажа слышно телевизор: двойняшки принимают ежедневную дозу реалити-шоу.
Деймен ведет меня в гостиную, плюхается на диван и хлопает по сиденью рядом с собой. И хоть меня бесит, что он даже не дал мне возможности ничего объяснить, все-таки я сажусь рядом и приоткрываю сверток. Может, несчастный вид кошки его убедит.
— Пожалуйста, не суди второпях! — Я поворачиваюсь к нему лицом. — Все не так просто. Мир не черно-белый, в нем полно оттенков серого.
Деймен склоняется ко мне. Смотрит уже мягче, поглаживая Амулетика под подбородком.
— Прости меня, Эвер. Мне правда очень жаль. — Взглянув мне в глаза, он чуть отодвигается. — Я не уверен, что эликсир подействует, никогда не пробовал давать его животным. Но даже если бы и подействовал…
— Правда? — изумленно переспрашиваю я. — У тебя никогда не было ручной зверюшки, с которой невыносимо расстаться?
Я недоверчиво смотрю на Деймена.
— Такой, чтобы совсем невыносимо, — нет, — отвечает он.
Я прищуриваюсь. Не знаю, что и подумать.
— Эвер, в мое время к домашним животным относились иначе. А после того, как я выпил эликсир, я старался ничем себя не связывать.
Я киваю. Замечаю, как он смотрит на Амулетика, и очень надеюсь, что все-таки сумею уговорить.
— Ладно, допустим, у тебя не было домашних животных. Но ты можешь хотя бы теоретически представить, что человек привязался к своей кошке и просто не в силах с ней расстаться?
Деймен смотрит на меня тяжелым взглядом.
— Ты спрашиваешь, знаю ли я, что такое любовь и какое нестерпимое горе испытываешь, когда ее теряешь?
Я опускаю глаза. Чувствую себя сопливой дурочкой. Могла бы и сама догадаться.
— Речь идет не просто о том, чтобы спасти кошку, даровав ей вечную жизнь — если такое вообще бывает в животном царстве. Главный вопрос другой: как ты объяснишь это Хейвен, когда она вернется и увидит, что умирающая кошка чудесным образом исцелилась, а то и вовсе превратилась в котенка? Такое тоже может случиться. И что ты ей скажешь?
Я вздыхаю. Мне как-то не пришло в голову, что, если все получится, Амулетик не просто выздоровеет, но и физически изменится.
— Не знаю, сработает эликсир или не сработает, дело не в этом. И не в том, есть ли у тебя право играть роль Бога — не мне об этом судить. Речь о том, чтобы сохранить нашу тайну. Я понимаю, ты хочешь как лучше, но в конечном итоге ты только вызовешь подозрения у подруги. Она начнет задавать вопросы, на которые невозможно ответить ясно и логично, не выдав слишком много. Хейвен и так уже что-то заподозрила. Сейчас нам как никогда важно не высовываться.
Я сжимаю губы и никак не могу проглотить комок в горле. Это ужасно — у меня такие невероятные волшебные способности, а я не могу помочь тем, кто мне дорог.
— Прости… — Деймен задерживает руку над моей, дожидаясь, пока возникнет защитный слой энергии. — Как это ни печально, таков естественный ход событий. Поверь мне, у животных это происходит намного проще, чем у людей.
Я прислоняюсь к его плечу. Удивительно, одно его прикосновение способно меня утешить, даже когда очень плохо.
— Просто мне Хейвен жалко… Родители вечно ссорятся, да еще и переезд грозит. Она сейчас вообще ни в чем не видит смысла. И со мной так было, когда мой мир рухнул.
— Эвер…
Взгляд Деймена смягчается. Его губы так близко, что мне ничего другого не остается, кроме как прижаться к ним своими губами… И тут по лестнице с визгом скатываются близнецы.
— Деймен, Роми мне не позволяет… — Рейн запинается, широко раскрыв темные глаза. — Прикол, это что, кошка?!
Я вопросительно смотрю на Деймена. Давно ли Рейн употребляет такие слова, как «прикол»?
А он только смеется:
— Не трогай ее! И говорите потише, обе! Кошка очень больна. Боюсь, ей уже недолго осталось.
— А почему ты ее не спасешь? — спрашивает Роми.
Рейн энергично кивает, и мы все втроем умоляюще смотрим на Деймена.
— Потому что так не делается, — отвечает он строгим родительским тоном. — Не положено.
— Ты же спас Эвер, а она совсем не такая симпатичная! — Рейн опускается на колени. Ее лицо оказывается вровень с мордочкой Амулетика.
— Рейн… — возмущенно начинает Деймен.
Она только смеется, оглядываясь на меня:
— Шучу, шучу! Ты ведь так и поняла, правда?
Мы обе знаем, что она не пошутила, но затевать скандал не хочется. Собираюсь встать — нужно отнести кошку домой, пока Хейвен не вернулась. И вдруг Роми, опустившись на колени, кладет руку на голову Амулетику и, закрыв глаза, произносит нараспев какие-то непонятные слова.
— Без магии! — сердится Деймен. — В таких случаях это нельзя!
Роми только вздыхает, присев на пятки.
