Луи Буссенар
Необыкновенные приключения Синего человека
ПРОЛОГ. НЕВОЛЬНИЧИЙ КОРАБЛЬ
ГЛАВА 1
— Бей восемь! — скомандовал второй помощник.
— Проверить скорость! — крикнул боцман.
В ту же минуту рулевой ударил в колокол, чья языкастая пасть исторгла восемь гулких, протяжных ударов.
С левого борта на корму сбежались вахтенные. Один из них, сразу видно — новичок, обеими руками обхватил тяжелую бобину лагаnote 1, а другой, что поопытнее и поленивее, взялся за песочные часы.
Боцман на несколько саженей размотал трос и швырнул его за борт: «Давай!»
Матрос проворно перевернул песочные часы — два толстенных стеклянных конуса, соединенных вершинами, — и наполнил их мельчайшим песком, который тотчас заструился вниз.
— Стоп! — крикнул матрос.
— Семь узлов… — пробормотал боцман. — «Дорада» летит, словно легкая шлюпка. Этак дня через два покажется берег.
— Берег!.. Какой берег? Ради Бога, дорогой Беник?
Обернувшись, боцман увидел широкую улыбку человека, одетого в теплую китайскую куртку. Он то и дело обмахивался платком и вытирал со лба крупные капли пота.
— Матерь Божья! Месье Феликс! Я ничего больше не могу вам сказать. Капитан Анрийон не имеет привычки слишком доверять людям, и нам не положено знать больше того, что мы знаем.
— Ну все же, Беник!.. Мы приближаемся к Бразилии? Ответьте, не томите душу! Ведь я всего лишь обыкновенный смертный, и мне — не обижайтесь — до смерти осточертело это ваше море.
— С радостью удовлетворил бы ваше любопытство. Вы настоящий мужчина и вызываете доверие. Но когда нас нанимали, капитан велел прикусить языки и поменьше болтать. Курс, пункты назначения, грузы — запретная тема. А слово моряка — святое слово.
— Красиво, нечего сказать! — Пассажир с яростью вытер потный лоб. — Пожалуй, передам моему старому другу капитану Анрийону, что он может гордиться своим экипажем.
— Месье Феликс Обертен! — вскинулся боцман. — Нам, флотским, негоже обсуждать действия начальства, а тем более судить о них.
— Даже если «Дораду» захватит крейсер и вас решат повесить, как пирата или работорговца, что, насколько я понимаю, с точки зрения моряков, одно и то же?
Еще немного, и они поссорились бы. Однако разговор внезапно оборвался.
С брамселяnote 2 раздался крик впередсмотрящего:
— Судно по левому борту!
— Что за судно? — На палубу вышел капитан.
— Паровое! — отозвался наблюдатель. — Ивон, — бросил он юнге, — принеси-ка сюда мою подзорную трубу.
Юркий, словно белка, мальчишка с трубой через плечо стремглав пронесся мимо и остановился возле матроса, невозмутимо, с методичностью истинного бретонцаnote 3 изучавшего горизонт.
— Капитан, — вновь, после долгого созерцания, подал голос матрос, его звали Кервен, — вижу красный фонарь на фок-мачтеnote 4.
— Это военное судно!
— Он нас заметил, меняет курс…
— Разворачивается и плывет к нам!
— Проклятие!.. — обеспокоенно пробурчал капитан.
— Может, это бразильская береговая охрана вынюхивает контрабандуnote 5 и надеется разжиться чем-нибудь?
— Само собой! Здешние таможенникиnote 6 потому только и не подыхают с голоду.
Корабль все приближался, и вскоре каждая его деталь была легко различима невооруженным глазом.
Как водится в подобных случаях, капитан Анрийон приказал приготовить сигнальные флажки, чтобы на языке, понятном моряку любой страны, передать сведения о себе, портах приписки и назначения, уточнить, если понадобится, размеры судна или, по крайней мере, если ничего этого не потребуется, отдать салют, как подобает торговым судам при встрече с военными.
Подойдя на положенное расстояние, он приказал, согласно морскому кодексуnote 7, трижды поднять и опустить французский флаг, а затем, ожидая ответа, принялся с видом знатока изучать величественную военную машину, с которой «Дорада», его гордость, не шла ни в какое сравнение.
Встречный подал сигнал.
— Черт их возьми! Это англичане!
Стоявший за спиной капитана Беник процедил сквозь зубы:
— Англичанин!.. Если он что-нибудь заподозрит, встреча будет не из приятных. С нашим-то грузом «черного дерева»!note 8 Не очень хочется быть повешенным на рее. Не далее, как минуту назад мы беседовали об этом с месье Феликсом.
— Глупости!
Тем временем суда обменивались сигналами. Расстояние между ними не превышало трех кабельтовыхnote 9. Капитан Анрийон с наивозможной точностью отвечал на вопросы. Внешне он казался спокойным и готовым к любым ударам судьбы. Но вдруг страшно выругался, прочитав приказ лечь в дрейфnote 10 и перейти на военный корабль со всеми судовыми документами.
— Что-нибудь случилось? — встревожился пассажир.
Тот, кому ведома беспощадная суровость законов работорговли, счел бы положение «Дорады» безнадежным. Однако капитан Анрийон не выказал ни малейшего беспокойства. На безапелляционное приказание англичанина он тотчас ответил желтым флажком на фок-мачте.
Профану в морском деле эта эмблемаnote 11 ровным счетом ни о чем не скажет. Новичок не обратит на нее внимания, не подозревая, какое действие оказал бы этот скорбный знак на бывалого моряка.
Пустынные и унылые экваториальные воды в считанные часы сломят любого самого крепкого человека: тиф, припадки малярии, холера, черная оспа, желтая лихорадка. Кто изведал все это, тому не удержаться от чувства жалости и неодолимого ужаса при виде желтого флажка, означающего: «На борту заразная болезнь!..» То есть: смерть подстерегает нас каждую минуту! Не приближайтесь! Это судно проклято! Мы найдем свою смерть в океанской пучине, и даже в последний час не дано нам будет ощутить под ногами земную твердь. Бегите, вы, кого пощадила зараза! Бегите! Даже не пытайтесь оказать нам помощь, хотя милосердие и приказывает вам помочь каждому страждущему! Бегите от несчастья стать такими, как мы! Бегите от тех, кого все чураются, для кого саваном станут морские волны.
Счастливая мысль — водрузить на мачте зловещую эмблему. Теперь общение было затруднено. Англичане боялись подойти близко. Морякам всего мира ненавистны карантины, дезинфекции и прочие неприятные формальности. Моряки
Объединенного Королевстваnote 12 в этом смысле не исключение.
Выиграв время, капитан Анрийон подозвал к себе Беника, шепотом отдал ему какие-то распоряжения и
