здешний климат. Он угасает с каждым днем.
— Чертова болезнь!.. Странная какая-то.
— Доктор сказал, что такое случается редко… Это из-за сильного потрясения. Что-то произошло в крови. Ему необходим покой, прохлада, лекарства, режим и никаких волнений. Я готов сквозь землю провалиться, когда вижу, как ради нас он губит себя, жизнью платит за то, чтобы у нас в карманах звенело золото. Господи! Больше денег, меньше — разве в этом счастье!
— Нужно поторопиться, скорее добраться до корабля. Шесть дней — это слишком долго. Шесть человек на одно бревно — тоже много. Будь моя воля, я бы решил, что достаточно и половины.
— Спасибо, рулевой. У тебя доброе сердце.
— Ладно! Дело не во мне. Каждый из нас готов сделать все что угодно, только бы нашему хозяину стало лучше.
— Не сомневаюсь в этом. Но посуди сам. Мы отправили первую партию. Уже прошло много времени, а они все не возвращаются.
— Сегодня как раз десять дней…
— Только десять! Надо бы поторопиться, поднатужиться. А то прокопошимся здесь еще целых пять недель. А что будет потом? Боже! Мне страшно думать об этом.
Из этого разговора читатель может понять, что на новом месторождении все обстояло и хорошо и худо. Генипа преподнес друзьям щедрый подарок, а сам ушел, покинул их, влекомый одной страстью, одним стремлением — местью.
Работа спорилась благодаря изобретению Жана-Мари.
С первого же дня моряки с энтузиазмом взялись за дело. Выбрали самые крепкие и ровные деревья из тех, что росли неподалеку. Срубили их и распилили стволы. Из обрубков смастерили большие пробки, похожие на те, которыми затыкают пушечные жерла. Получившиеся резервуары наполнили золотым песком.
Чтобы упростить операцию, решили вырыть в земле длинную траншею. Бревна укладывали туда так, что они оказывались в наклонном положении.
Теперь не надо ни трясти бревно, ни проталкивать песок внутрь чем-то длинным. Он сам сыпался вниз и быстро заполнял весь объем.
Таким образом, чтобы заполнить первое бревно, хватило одного часа. Когда цилиндр наполнился, его герметично закупорили.
Готово!
К вечеру следующего дня были готовы уже семь емкостей. Работали не покладая рук.
Решили, что первый отряд отправится немедленно. Участников первого похода отобрали по жребию. Идти выпало механику Леонеку, Роберу, Джиму-американцу, марсельцу Мариусу, Бертрану из Нормандии и Лефору из Луизианы.
Те, кому жребий не выпал, должны были оставаться на прииске. Во-первых, состояние Синего человека не позволяло бросить его одного, необходим был уход, а во-вторых, кто-то должен сторожить обнаруженное золото.
Шестеро мужчин взвалили на плечи груз и направились в сторону Токантинс. Им поручили подыскать нескольких индейцев-носильщиков.
Прошло десять дней.
По самому строгому подсчету на дорогу в оба конца понадобится не меньше двенадцати суток. И это в том случае, если в дороге не произойдет ничего неожиданного. Никто не мог также в точности сказать, сколь утомителен будет этот переход. Быть может, моряки так устанут, что путешествие растянется надолго.
Кто знает, что еще может случиться в дороге!
К несчастью, усталость, непрерывные волнения и тяжелый климат сделали свое дело. Состояние Феликса все ухудшалось. И если у самого Обертена оставались хоть какие-то иллюзии на счет собственного здоровья, то друзья смотрели на ситуацию трезво и понимали, насколько она серьезна, если не сказать безнадежна.
Перед ними были несметные богатства, сулившие роскошную жизнь. Но ничто не радовало. Хозяин слабел изо дня на день.
Поговорив с рулевым, Жан-Мари впал в обыкновенную для него задумчивость. Его мучила одна мысль — как спасти, как оградить больного от губительного климата. Погрузившись в размышления, отставной сержант не сразу заметил Беника. Тот недавно отправился за дикими ананасами, с некоторых пор эти ароматные, сочные плоды составляли единственную пищу Феликса, и теперь возвратился, держа в руках фрукты. Когда Жан-Мари поднял глаза, то сначала даже вскрикнул: «Берегись!» Беника окружали какие-то люди. Через минуту, однако, матрос успокоился. Страх сменился удивлением, а затем и радостью.
— Генипа!.. Неужели это ты?
— Я, Жамали! Здравствуй, друг.
— Здравствуй, здравствуй, приятель! Послушай-ка, если не ошибаюсь, ты привел с собой наших старых друзей! Это паталосы?
— Паталосы! — отвечал Знаток кураре.
— Да откуда вас черт принес?
— Нас встретил Беник. Он собирал ананасы.
— Вот уж попали так попали! В самое время! — Жан-Мари пожимал руки всем по очереди.
Генипа привел с собой человек двадцать пять — тридцать индейцев.
— Но почему среди них нет вождя?
— Я вождь.
— О! Прими мои поздравления! А где же тот, Синий человек номер два?
— Он умер.
— Ах, умер? Бедняга!
— Да! Это я его убил, — спокойно ответил Генипа.
— Что ты говоришь? Как убил?..
— Очень просто. Убил, и все.
— Но за что?
— Он предатель.
— Предатель?.. А кого же он предал? Бьюсь об заклад, это он рассказал управляющему о нашей тайне.
— Да.
— А что стало с управляющим?
Знаток кураре тихо засмеялся, ничего не ответил, и в свою очередь сам задал вопрос:
— Могу я видеть Синего человека?
— Он очень болен. Смотри! Вон там, в гамаке под навесом. С ним сейчас Ивон.
Услыхав, что Лазурный Бог болен, Генипа сорвался с места и кинулся к гамаку, где метался в лихорадке его друг.
При неожиданном появлении индейца юнга радостно вскрикнул и протянул к нему руки.
Услышав шум, полусонный Феликс приоткрыл глаза, поднял голову и, узнав вождя, улыбнулся.
— А! Хозяин, — сказал Знаток кураре, — я пришел вовремя. Ты еще жив.
— Но, дорогой мой, я вовсе и не собирался умирать, хотя климат в твоей чертовой стране действительно для меня не годится.
— Страна не виновата. Не она сделала тебя больным.
— А кто же, по-твоему?
— Бледнолицый, злой бледнолицый. Он околдовал тебя.
— Какой еще бледнолицый? О чем ты?
— Управляющий… враг… вор… Но будь спокоен! Я за тебя отомстил…
— Каким образом? — спросил парижанин, невольно улыбаясь наивности краснокожего.
— Увидишь. Я принес тебе талисманnote 406. Это всемогущий талисман.
