клочьями Клюге удалось разглядеть, что туман сосредоточился вокруг корабля, а за ним над морем простиралось все то же ясное солнечное утро.
Продолжая разглядывать эти туманные нагромождения, поднимающиеся все выше, капитан изумленно разинул рот.
Теперь он совершенно отчетливо видел, что туман принял форму человеческих рук, заканчивающихся искривленными пальцами с длинными обломанными ногтями. Внезапно эти огромные серые руки начали двигаться в противоположных направлениях — одна потянулась в сторону носа судна, а другая — к его корме. Клюге замер, не в силах пошевельнуться, дыхание его стало быстрым и неровным. А затем огромные серые руки обхватили неподвижный корабль и крепко вцепились в него, кроме них самих, никаких признаков тумана больше не осталось, и морской простор снова был полностью открыт взгляду.
Волшебница повернулась к Клюге. Похоже, все происходящее ее не слишком удивляло.
— Подойди к планширу, капитан, — приказала она. Клюге подчинился приказу, и Сакку жестом указала ему вниз, на водную гладь.
Вода вдоль борта пенилась и бурлила, как будто кто-то — или что-то — пытался вырваться из глубины на поверхность. Вскоре в ее толще стало возможно различить какие-то овальные очертания. Внезапно вода успокоилась, и то, что предстало взору капитана, оказалось самым странным из того, что ему приходилось видеть — а видел он немало.
Это были лица, множество огромных лиц, каждое по крайней мере десяти футов в поперечнике. Они покоились под водой на глубине не более двух футов и безучастно смотрели в небо. Лица отличались друг от друга и все же имели между собой несомненное сходство. Плоть их представляла собой ужасную смесь морской зелени и чего-то темно-красного и была покрыта глубокими морщинами и язвами. На месте глаз и ртов зияли темные, пустые дыры. Клюге показалось, что он теряет рассудок.
На лицах его воинов появилось то же выражение ужаса. Кто-то вытащил дрегган, другие старались получше разглядеть огромные руки, сжимавшие корабль.
— Немедленно прикажи им вернуться на свои места и убрать оружие, — прошипела волшебница. — Кто попробует обнажить дрегган, будет немедленно убит на месте!
Капитан передал это распоряжение Трааксу и вновь уставился на жуткие подводные лица.
— Это Некрофаги, или, иначе, Пожиратели падали, — негромким голосом объяснила Сакку. — И скоро они получат то, что им от нас надо.
«Вот оно что!» — мелькнуло в голове Клюге. Он посмотрел на четыре десятка трупов, разложенных на верхней палубе. И почти сразу же услышал непонятный громкий шорох. Это заговорили лица.
— Платите дань, или мы уничтожим ваши корабли. — Голоса были самыми странными из тех, что когда-либо достигали ушей капитана.
Множество голосов сливались воедино и звучали в унисон — странный, шелестящий звук, похожий на шорох ветра в сухих ветвях. «Море Шорохов, теперь я действительно понимаю», — подумал капитан.
— Вы помните меня? — спросила Сакку, наклонившись вниз. Голос волшебницы звучал совершенно спокойно. — Я одна из тех четырех, кому более трехсот лет назад вы позволили пересечь море без уплаты дани. — Лица молчали, продолжая покачиваться под толщей воды. — Тогда мы заключили с вами сделку, пообещав расплатиться в десяти кратном размере.
Молчание, казалось, тянулось бесконечно, тишину нарушал лишь легкий плеск волн о борта корабля.
— Да, такая сделка была заключена, — послышался на конец шорох множества голосов. — Но сначала докажи, что ты действительно та, кем представляешься.
По лицу волшебницы скользнула тень тревоги, но она быстро овладела собой.
— Вы не предупреждали ни о какой проверке, — дерзко заявила она. — А если я откажусь?
— Смотри и увидишь, — зашелестели голоса. Послышался треск. Резко обернувшись, Клюге увидел, как огромная рука, обхватившая корму, начала стискивать ее, на верхнюю палубу полетели обломки корабельных надстроек. Он в ужасе воззрился на вторую госпожу Шабаша.
— Весьма убедительно! — согласилась Сакку. Перегнувшись через планшир, она вгляделась в плавающие под ней омерзительные лица. — А теперь смотрите и увидите, Вы, Пожиратели падали! — воскликнула она. И, выпрямившись, подняла руки.
С ладоней волшебницы сорвались два снопа голубого огня и, соединившись в воздухе, ударили в темно-синюю поверхность моря. Все, кто находился на палубе, замерли в благоговейном ужасе. Повинуясь движениям рук Сакку, огромный водяной столб устремился к небу, оторвался от поверхности океана и воспарил над ней. Вторая госпожа Шабаша, казалось, с легкостью управляла гигантской массой голубоватой жидкости, изгибала и поворачивала, добиваясь ее трансформации. Наконец все находившиеся на борту увидели созданное из воды, висящее в воздухе творение волшебницы.
Это был Пентангль, знак Шабаша. Зависнув на высоте не меньше ста футов над поверхностью моря, он казался живым, мерцая и переливаясь в солнечном свете.
Повернувшись к своим воинам, Клюге увидел, что все они, как один, опустились на колени перед парящим в воздухе Пентанглем. Капитан счел за лучшее последовать их примеру.
— Это символ единения моих сестер. Советую хорошенько запомнить его, потому что не желаю, чтобы каждый раз, когда задумаем пересечь море, нам приходилось бы доказывать вам, кто мы такие, — дерзко заявила Сакку. — Только мы можем создавать такой знак. Надеюсь, теперь у вас не осталось сомнений?
— Твое доказательство принято, — зашуршали голоса, вырывавшиеся из огромных черных ртов, — Плати дань и можешь двигаться дальше.
Сакку уронила руки вдоль тела, и сверкающий Пентангль серебристым водопадом обрушился на водную гладь, образовав ощутимое волнение на поверхности моря.
— Прикажи сбросить тела за борт, — охрипшим голосом велела она Клюге, — по двадцать с каждого борта. И приготовьтесь поднять паруса.
Капитан распорядился выполнить ее приказания, после чего вернулся к своей госпоже.
— Теперь ты понимаешь, что произошло бы с нами, — с возбуждением произнесла она, наблюдая за происходящим.
Все будет исполнено, госпожа, — с легким поклоном ответил Клюге.
До Евтракии еще четыре дня пути, и теперь нас ничто не остановит. — С этими словами Сакку, круто развернувшись, покинула верхнюю палубу.
Капитан Фаворитов остался стоять у трапа, провожая взглядом уходящее за горизонт солнце и пытаясь осмыслить все, что произошло сегодня.
Его не покидало чувство, что и будущее сулит много удивительного и невероятного.
Король Николас, восседая в седле, с удовольствием вдыхал теплый вечерний воздух. Его жеребец галопом несся в направлении журчащего у подножья пологого склона ручья. «Пожалуй, это славное местечко подходит для того, чтобы дать лошадям передышку, — подумал король Евтракии, — а заодно и поговорить с Верховным магом». Собственно, он пригласил Вига на конную прогулку именно для этой цели. Жеребец короля уже пил из ручья, когда маг наконец догнал Николаса и тоже отпустил своего коня напиться. Спешившись, всадники некоторое время наблюдали, как лошади с фырканьем втягивают прозрачную воду, обмахиваясь хвостами и подергивая разгоряченной кожей. Каждый из них раздумывал над тем, как начать разговор, который, оба понимали это, был неизбежен.
Король сознательно увлек Вига подальше за пределы дворца, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что никто не станет свидетелем их беседы. В последнее время он не чувствовал себя спокойно даже в тайных помещениях в катакомбах под дворцом, хотя если бы его попросили объяснить причину, он, скорее всего, не сумел бы этого сделать. Шестое чувство, так это называется, и со времени появления охотника за кровью и вопящей гарпии оно заявляло о себе все сильнее и сильнее. Николас взглянул на Парагон, который он столько лет носил на шее. «Теперь мне уже недолго осталось быть его хранителем», — подумал король. Отойдя немного вверх по течению, он зачерпнул пригоршней холодную воду и обдал ею лицо и шею. Потом Николас устроился под сенью дерева, ветви которого, изогнувшись, словно пытались достать до воды. Верховный маг опустился рядом, подоткнув края своего серого одеяния. Как обычно, он сорвал травинку и принялся растирать ее длинными пальцами.
— Поскольку ни ты, ни я, мой господин, не испытываем особой потребности в верховой прогулке, а
