зачисленной в состав, дабы 'парни не расслаблялись'.
— Вита, я вижу, вы в отличной форме. — Врач продолжал разглядывать ее фигуру. — Моя задача — тренировать ваш дух, чтобы он соответствовал телу воина.
Бэланс нажал кнопку электрического звонка, и в комнату бесшумно впорхнула миниатюрная девушка в узких джинсах, белой майке и непропорционально больших ботинках. Ее светлые волосы были стянуты в хвостик на затылке, а на плечи накинут больничный халат.
— Голубка, одна из моих ассистенток, проводит вас в вашу комнату.
Голубка дружелюбно улыбнулась и поманила девушку за собой. Пока они шли по главному зданию Плезант-Грин, Ванесса обратила внимание на множество тренажеров и современное медицинское оборудование. Под бдительным надзором медсестер, одетых в точности как ее провожатая, 'гости' занимались силовыми упражнениями и играли в шахматы. На больных и врачей они совсем не походили, скорее напоминали подтянутых танцоров, переодевшихся для репетиции номера в мюзикле. Она также отметила, что рядом со стандартными тренажерами стоят необычные приспособления, похожие на стоматологические кресла с ремнями и зажимами непонятного назначения.
Комната, куда ее привела ассистентка Бэланса, была обставлена старинной мебелью, в центре возвышалась широкая кровать с пологом. Большие, до пола, окна выходили на подстриженную лужайку; среди клумб и кустов Ванесса заметила какие-то хозяйственные постройки и бункеры… На окнах — легкие, но прочные железные решетки, 'для вашей же безопасности'.
— Здесь мало девушек, лейтенант, — продолжала щебетать Голубка. — Все больше мужчины, сами понимаете, они руководят.
— Ну почему же, влиятельных женщин становится все больше.
— У нас сейчас только одна гостья — мы зовем ее Снежинка. О-о, замечательная девушка! Сам доктор говорит, что она безумно талантливая, так что конкуренция вас ждет серьезная.
— Думаю, мы поладим.
— Вам наверняка понравится в Плезант-Грин.
С этими словами Голубка приблизилась к Ванессе. Не успела та и глазом моргнуть, ее уже обнимали тонкие, но сильные руки. Девушка напряглась, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить медсестре затрещину. Через мгновение Голубка разжала объятия и невесомо расцеловала ее в обе щеки. Только тут новая 'гостья' клиники осознала, что была ловко и незаметно обыскана, и про себя порадовалась своей предусмотрительности — ни оружия, ни отмычек она не привезла.
— Увидимся за ужином! — проворковала ассистентка и выпорхнула из комнаты.
Как только за ней закрылась дверь, Ванесса с облегчением вздохнула и оглядела комнату уже внимательнее. Телефона нет — ничего удивительного. Огромное зеркало в человеческий рост — за ним наверняка скрыта камера. Еще по дороге сюда Ванессе в глаза бросилось слишком уж много проводов, что наталкивало на мысль о едином центре наблюдения. Приблизив лицо к зеркалу, как будто разглядывая прыщик, Ванесса прислушалась и, как ей показалось, уловила еле различимое жужжание аппаратуры.
Сумки стояли открытые, в гардеробе — аккуратно разложенные вещи. Ванесса надеялась, что обыскивающие наткнулись на 'ее' характеристики — так много времени и сил потребовалось, чтобы собрать все эти бумажки, пусть хоть кто-то оценит.
Она подошла к окну и залюбовалась зелеными холмами Сассекса. Там — Фред, в смешной шляпе, вооруженный биноклем и термосом чая. Ему-то хорошо, он остановился в мотеле 'Экипаж', где на окнах нет решеток и можно спокойно раздеться перед зеркалом, не устраивая при этом бесплатного шоу для каких- нибудь недоумков.
Чем, интересно, занят Ричард? По плану, он должен задействовать все свои связи, чтобы проследить за каждым шагом пациентов доктора после их выхода из Плезант-Грин.
На лужайке играли солнечные зайчики, сонно жужжали пчелы, и Ванесса почувствовала, что глаза у нее слипаются. Странно, ведь только день… И тут слух ее уловил тишайшее шипение. Газ! Задержав дыхание, она заметалась по спальне в поисках вентиляционного отверстия. Стоп, так нельзя. Во-первых, искать источник газа бесполезно, она все равно ничего не сможет сделать, во-вторых, наблюдатели заметят ее панику и заподозрят обман. Придется подчиниться чужой воле. Девушка прилегла на кровать, вдохнула бесцветный газ полной грудью и провалилась в сон.
Громкий щелчок. Ванесса вдохнула, и ноздри защипало от резкого запаха. В голове прояснилось, более того, все вокруг стало слишком четким, гиперреальным. Она сидела за длинным столом, на который сверху падал яркий больничный свет; стены тонули во мраке и оттого казались бесконечно далекими. Девушка опустила глаза и увидела, что одета в яркое платье для коктейлей — желтое в зеленую полоску. Лицо застыло под непривычно толстым слоем макияжа, волосы уложены в хитрый узел и даже ногти накрашены в тон платью — зелено-желтыми полосками. Вокруг стола — гости и медперсонал, а во главе — сам доктор в таком ярком красном пиджаке, что ее зрение не выдерживает и она жмурится.
Голоса гостей сливаются в громкое жужжание, звенят приборы. Ванесса ощутила во рту какую-то вязкую массу и поняла, что жует.
— Лейтенант, как вы находите глаза? — обратилась к Ванессе соседка, хрупкая девушка восточного типа.
'Жаворонок' — сообщала табличка, приколотая на лацкан ее мужского смокинга.
Не переставая жевать, Ванесса попробовала осмыслить вопрос. Какие еще глаза? Взгляд на стол — и она почувствовала подступающую к горлу тошноту. С тарелки на Ванессу единственным глазом таращилась свиная голова, на месте второго зияло кровавое отверстие. Девушка никак не решалась проглотить эту мерзость, горло свело от отвращения, а хряк хамски ухмылялся ей в лицо. Не выдержав, Ванесса выплюнула остатки студенистой массы прямо в отвратительное рыло.
В зале повисла гробовая тишина. Жаворонок тихо охнула. Доктор Бэланс, прервав беседу, смотрел на Ванессу с немым укором. Не выдержав его взгляда, та отвела глаза и снова увидела свиную морду, только сейчас хохочущую, скалящую острые клыки.
Тяжелый туман начал заволакивать сознание, свет стал невыносимо ярким. Моргая, Ванесса пыталась сохранить четкие очертания предметов, но они не слушались — лица гостей удлинялись, меняли форму, превращаясь в одноглазые свиные рыла. Во рту она ощущала склизкие шарики, и глотала их, глотала. Потом все исчезло.
Ее привел в чувство запах жарящегося мяса, Вокруг все скрипело и жужжало. Жаркий красный свет и низкий полукруглый кирпичный потолок делали помещение похожим на старинную печь. Кухня? Заброшенный цех?
Надо осознать, где она и что делает, думала Ванесса. На руках у нее странные приспособления наподобие перчаток. Кожаные ремешки пристегивают ладони к круглым приборчикам, похожим на ручки детских скакалок. Большие пальцы со всей силой надавливают на кнопки, встроенные в аппарат. Вниз от приборов отходят маленькие проводки и заканчиваются на пластине, прикрепленной к ее ноге. Одета она странно — черное латексное бикини и высокие сапоги. В помещении — невыносимая жара, и, несмотря на минимум одежды, Ванесса обливается потом. Распущенные волосы противно липнут ко лбу и щекам, а защитные очки, закрывающие половину лица, запотели и позволяют видеть только смутные очертания.
В заряженном электричеством воздухе слышатся 'Джетро Талл'[24] и чьи-то истошные вопли. Пальцы Ванессы все еще вдавлены в кнопки, сквозь мутные стекла очков она различает белый извивающийся силуэт на стене. Наконец, связав в сознании нажатые кнопки и чьи-то мучения, Ванесса тут же расслабила руки.
Крики смолкли, и силуэт обмяк, став совсем расплывчатым. Зато стали слышны частое прерывистое дыхание и всхлипывания. Ужас парализовал девушку, она изо всех сил пыталась разглядеть хоть что-то в окружавшем тумане.
— Молодец, Вита, вот ты и показала нам, что думаешь и о поваре, и о его стряпне! — раздались слова доктора. Сам он стоял рядом, но его лица Ванесса не различала, видела только фуражку, вроде нацистской, и ярко-розовое пятно — похоже, что боа из перьев, обвивающее грудь. — Ты закончила?
Вита до сих пор ощущает мерзкий вкус склизкого глаза и видит проклятую ухмыляющуюся морду. Ярость затопила ее. Не думая, она до упора вдавила кнопки.
