—
— Попробую догадаться: какие-то плохие ребята украли камень и теперь все подняты на поиски, верно?
— Абсолютно точно. Наверное, вы — телепат, — улыбнулся Уинтроп.
— Дело в том, что 'Семь звезд' может помочь выиграть войну, — разъяснил Финлей.
— Уж не собираетесь ли скинуть этот камешек на японцев в качестве бомбы?
Однако шутка не вызвала веселья, и я почувствовал, что сказал глупость. Собравшаяся компания явно не была настроена на юмор, значит, дело впрямь серьезное.
— Если рубин попадет в неверные руки, мы не только проиграем войну, но и поставим под угрозу всю планету, — сказала Женевьева. — Противники сделают все возможное, чтобы заполучить 'Семь звезд'.
— Среди них, случайно, нет ирландца? — поинтересовался я.
— Удивительная проницательность! Скажите, как вам удается все время угадывать? Рубином действительно пытается завладеть ирландец по имени Беннет Маунтмейн, отъявленный негодяй, еще более ядовитая змея, нежели его покойный дядюшка. Маунтмейна выгнали из Ирландии, где он заявлял, что является потомком древних ирландских королей. Какое-то время мерзавец разъезжал по разным темным уголкам вроде Таити и Трансильвании и, наконец, остановился в Германии. Теперь работает на фашистов. Соединив энергию камня с оружием немцев, враги сотрут с лица земли всех, кто им мешает. Тогда, чтобы победить, нам даже не хватит меча Экскалибура и Святого Грааля, вместе взятых.
— А как насчет святыни мальтийцев?
— Она хранится где-то у рыцарей-тамплиеров, но камень сильнее всех известных магических защитных средств. 'Семь звезд' — зло в чистом виде, и чтобы остановить гибель мира, необходимо скорее найти камень.
Я не разбирался в мифах и магии, однако знал, что такое меч короля Артура и Святой Грааль, поэтому начинал понимать возможную силу пропавшего рубина.
— Самое плохое уже случилось — камень у Маунтмейна, теперь, возможно, уже нет смысла предпринимать какие-либо действия, — пробасил судья Персивант.
С таким голосом можно запросто распугивать в каньоне койотов.
— Камень надо вернуть, иного выхода нет. К тому же еще есть время: может, рубин и у Маунтмейна, но его еще надо извлечь из сосуда, а это не минутное дело, — заметил Уинтроп.
— Согласно древнему пророчеству ритуал можно совершить только на закате солнца в каком-то 'белом доме'. Дядюшка мерзавца двадцать лет назад попытался совершить ритуал, но не успел, благодаря чему мы все еще живы. Аура камня с тех пор менялась, причем явно не в положительную сторону. Вся жизнь Бэрримора являлась странной чередой взлетов и падений, триумфа и унижений, радости и несчастий, и в итоге окончательно пошла кувырком. Насколько судьба актера зависела от него самого, а насколько от камня — неизвестно. Как они влияли друг на друга — тайна, покрытая мраком, — сказала Женевьева.
Теперь я стал замечать, в каком подавленном состоянии пребывают присутствующие. Лишь Уинтроп, казалось, сохранял присутствие духа и некий оптимизм. Возможно, подобный настрой англичанина объяснялся тем, что он знал больше других, или просто был сумасшедшим.
— Думаю, следует лететь в Вашингтон. Раз ритуал обязательно проводить в белом доме, возможно, имеется в виду именно резиденция президента США.
Судя по лицу Уинтропа, у него на этот счет имелось другое мнение.
— Наши люди уже в Белом доме в Вашингтоне, и в Орлеане, и даже в Северной Африке, — сообщил Финлей, не вынимая изо рта сигареты.
— Вы упомянули, что рубин находится в специальном сосуде, однако при чем тут, собственно, Бэрримор?
Уинтроп хитро улыбнулся.
— Неужели не догадались? Тело Великого Профиля и есть сосуд!
В полночь я снова был в своей конторе, обзванивая городские морги и больницы в поисках пропавшего Флинна и тела Бэрримора. Результатов ждать не приходилось: заведомо бесполезное занятие редко приносит плоды. Скорее всего Беннет Маунтмейн действительно заполучил тело актера и теперь, притаившись в какой-нибудь дыре, готовится извлечь рубин. Разумеется, когда Маунтмейн получит камень, 'сосуд' станет не нужен и покойного актера выкинут на одну из помоек. Поскольку Лoppy нужен именно Великий Профиль, то, обнаружив труп, можно рассчитывать на завершение работы. Однако, возможно, Лopp тоже знал о секрете Бэрримора, но откуда — оставалось лишь догадываться. Я понимал, что по большому счету этот вопрос не должен меня интересовать, но мысль о рубине не давала покоя.
После нулевого результата обзвона медицинских и ритуальных заведений Лос-Анджелеса, в голову пришла идея обойти несколько злачных мест, где собирались сплетники, готовые поделиться информацией за порцию виски. Потратив некоторую сумму из оставленных Лорром денег на болтливых пьянчуг, я не узнал ничего интересного, относящегося к нужной теме: про Беннета Маунтмейна никто не слышал.
Вернувшись около трех часов ночи в кабинет, я обнаружил дверь открытой и, не успев войти, получил мощный удар в челюсть и затем в живот. Руки, больше похожие на грабли, подняв меня с пола, попытались вытряхнуть из застегнутого пальто. Наконец, уничтожив верхнюю одежду и связав за спиной руки, меня мощным ударом проводили на середину комнаты. Бандитами оказались двое громил, похожие на гигантских обезьян после небольшой пластической операции, каменные лица не выражали ровным счетом ничего, а воняло от них так, словно всю жизнь они провели в помойной яме. На ум пришли слова дежурного морга: 'От них слишком пахло одеколоном, возможно, чтобы отбить какой-то другой запах…'
За рабочим столом сидел третий и играл пистолетом. Я заметил, что предохранитель спущен: видимо, незнакомца не заботило, что оружие может выстрелить в любую минуту.
— Целых двадцать лет я ждал подходящего момента, а дядюшка и того больше — целую жизнь. Оказаться так близко к цели и упустить свой шанс!.. Вы хоть раз в жизни испытывали крушение надежд? — медленно говорил незнакомец с ирландским акцентом.
Я догадался, что передо мной Беннет Маунтмейн.
Внезапно пистолет выстрелил, и, попав в металлический шкаф с бумагами, пуля срикошетила в плечо стоявшему сзади меня громиле. Гигант не пикнул и даже не пошевельнулся, лишь струя темной крови потекла по рукаву. Отсутствие всякой реакции раненого бандита заставило меня покрыться холодным потом.
В следующую минуту Маунтмейн направил пистолет прямо в мое лицо.
— Где он?
— Думаю, вы не поверите, но я действительно не имею представления, о чем идет речь.
— Вы работаете на Клуб 'Диоген', — презрительно ухмыльнувшись, сказал ирландец.
Судя по его лицу, презрение — единственное чувство, которое этот человек испытывал в жизни.
— Вообще-то в данный момент я работаю на мистера Лoppa.
Откинувшись на спинку кресла, Маунтмейн медленно поднял пистолет и, прицелившись, выстрелил в раненого громилу. На этот раз пуля вошла точно в лоб. Шляпа слетела с похожей на тыкву головы и плавно опустилась на пол. Не знаю, как после смерти выглядел Бэрримор, но ужаснее представшего зрелища я еще не видел. Глаза верзилы закатились, челюсть отвисла, однако тело продолжало стоять, крепко удерживая меня за шкирку; лицо медленно заливала кровь из раны.
— Вот как я обращаюсь с теми, кому доверяю и кого в некотором смысле даже люблю. А теперь представьте, что я могу сделать с жалким детективом, которого вижу в первый и скорее всего в последний раз в жизни, — спокойно спросил Маунтмейн.
— Может, вы ищете покойного Бэрримора?
— Молодец, по-моему, начал понимать. В любом случае сговорчивость пойдет только на пользу.
Я попытался пожать плечами, но это не удалось.
Еще пять минут назад я считал, что тело Бэрримора находится у сидящего за столом негодяя, однако ошибался. Впрочем, как и Уинтроп.
— Вы действуете очень быстро, я лишь два часа назад узнал о вашем существовании.
Презрение на лице Маунтмейна оставалось неизменным.
