Этель подошла к Ральфу и обвила его шею руками.
— Тринадцать потерянных лет! — произнес он, глядя на безбрежный океан.
— И ты никогда не простишь меня? — тихо спросила Этель.
— Простить тебя? — Он посмотрел на нее и улыбнулся с нежной грустью. — Разве ты не знаешь, Этель Макартур, что я прощу тебе все, что угодно?
Он обнял ее и посадил рядом с собой.
— Я тогда не осознавала… — Ей так хотелось, чтобы Ральф понял ее. — Артур не хотел ребенка. Ни первого сына, ни Фредди. Я думала…
— Что и я такой же, — договорил за нее Ральф с грустной улыбкой.
— Нет, я так никогда не думала, — серьезно ответила Этель, — я просто не представляла, как ты можешь отреагировать. Артур, полагая, что ребенок его, требовал, чтобы я от него избавилась. Мне не хотелось говорить тебе об этом. Ты тоже мог подумать, что это ребенок Артура.
— Никаких сомнений в том, чей это ребенок, у тебя действительно не было? — спросил Ральф.
— Он мог быть только твоим, я не была беременна, когда мы стали любовниками, — сказала Этель и вдруг вырвала у него свою руку. — Послушай, если ты не веришь мне…
— Я не о том, — быстро сказал Ральф, — я просто не понимаю. Ты вернулась к Артуру…
— Нет, это не так, — прервала она его, — он только отвез меня в Лондон, в квартиру, которую снял для меня. Но мы уже никогда больше не были вместе. Ты понимаешь меня? И дело не в беременности. Еще до того как я покинула «Гнездо чайки», я точно знала, что никогда больше не буду жить с ним…
— Потому, что он изменял тебе?
— Нет, потому, что я его больше не любила.
В глазах ее можно было легко прочесть, кого она любила тогда и продолжает любить сейчас, но, казалось, Ральф сознательно не хотел этого замечать.
— Но ведь ты и меня не любила, — покачал головой он, — иначе ты осталась бы со мной.
— Как я могла остаться с тобой? — горестно воскликнула Этель. — Ты же этого не хотел. Это совершенно очевидно. Ты без боя отдал меня Артуру.
— Но все совсем не так… и ты знаешь это. Я ждал, что ты все ему скажешь, что ты останешься со мной. Но ты не произнесла ни единого слова!
— А я ждала того же от тебя, — вздохнула Этель, — но ты хранил полное молчание. И я решила, что не заслуживаю тебя.
— Не заслуживаешь меня? — Ральф встал и нервно зашагал по комнате. — Я же любил тебя, Этель Макартур. Я так любил тебя, что не мог ничего поделать с собой. Я хотел уехать с тобой, не думая о том, что это может стоить мне моего дома, семьи. А ты стояла, готовая сесть в машину Артура. Что же мне оставалось делать? Упасть на колени и умолять тебя? Что дало бы это унижение?
Да, глупо все получилось, Этель давно поняла это. Они потеряли все — счастье, радость быть вдвоем — только из-за ложно понятой гордости и неумения понять друг друга.
— Я пошла за тобой, — возразила Этель, — я умоляла. Хорошо, слова, может, были нескладными, но разве нельзя было прочесть все в моих глазах? Только ты оказался слеп… Ты помнишь свои последние слова? Ты сказал: не возвращайся назад. А теперь ты удивляешься, почему я не вернулась и не рассказала тебе о Фредерике. Почему я все это держала в секрете.
Ей так хотелось, чтобы хоть сейчас Ральф понял ее.
И он понял.
— Как же мы были глупы! — задумчиво произнес Ральф, сердясь уже не на Этель, а на судьбу, на свою излишнюю гордость, на все, что сослужило им такую плохую службу и разлучило на долгие годы.
— Да, — печально согласилась с ним Этель, не надеясь, что осознание прошлых ошибок может дать им надежду на будущее. Ведь он собирался жениться, и не на ней — на Магдале.
Ральф взял ее за руку и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:
— Давай наконец поймем друг друга. Ты и я.
В глазах его было столько любви, что сердце Этель радостно забилось.
Но она боялась поверить в свое счастье.
— Магдала… ведь ты хотел жениться на Магдале.
— Кто это сказал? — улыбнулся Ральф.
— Ты.
— Да нет, — возразил он, — ты сама сделала такой вывод, а я просто молчал. Я никогда не собирался жениться на Магдале Блор. Хотя мы действительно иногда встречались, и она мне нравилась. Но когда появилась ты, я понял то, что всегда подозревал: для меня существовала только одна женщина, независимо от того, как она ко мне относится и сколько горя она мне принесет.
— Я принесла тебе горе?! — не то переспросила, не то еще раз с раскаянием констатировала Этель.
— Ну, ладно, мы оба делали больно друг другу. Потому что мы двое очень гордых идиотов. Но пора положить этому конец. Давай просто согласимся с тем, что я люблю тебя и, если не ошибаюсь, ты любишь меня.
С минуту Этель молчала и все никак не могла поверить, что счастье, оказывается, выглядит так просто.
— Ну, так как? — Ральф ждал ответа.
— Конечно я люблю тебя! — ответила Этель тихо и очень серьезно.
— Слава Богу. — Ральф громко рассмеялся и, притянув Этель к себе, крепко поцеловал в губы.
— У меня никого не было, — призналась она, — ни одного любовника, ни одного настоящего друга. Ты можешь не поверить мне после того, что сказал Артур…
Он приложил палец к ее губам.
— Я верю тебе… Артур говорил все это, чтобы разлучить нас. В то время он, очевидно, знал о Фредди. Хотя… — Ральф задумался. — Если так, то его поведение в последние годы жизни еще более необъяснимо.
— О чем ты? — Этель хотелось, чтобы у них не было тайн друг от друга.
— Я не могу понять, — Ральф с сомнением покачал головой, — если он хотел рассорить нас, то зачем составил завещание так, чтобы заставить нас быть вместе? И тем не менее он это сделал за несколько дней до смерти. Что это — дьявольский замысел или больная совесть?
— Ты говоришь так, как будто он знал, что скоро умрет.
Немного поколебавшись, Ральф сказал:
— Он знал. Весной Артуру сообщили, что у него рак. Вскоре после этого он и составил завещание, приложение же к нему закончил всего за несколько дней до смерти… Грех так говорить, но, может быть, автокатастрофа была для него просто удачей. Что ждало бы его в последние дни? Я сомневаюсь, чтобы Эмили оказалась хорошей сиделкой у постели умирающего.
— Бедный Артур, — вздохнула Этель.
— Да, жаль его, — подтвердил Ральф. — Он не сберег самого ценного из того, что дала ему жизнь. Но я не повторю ошибки брата… Когда мы поженимся, это будет навсегда, — добавил он тихо.
— Я… ты имеешь в виду… ты хочешь… — Этель ждала этого предложения много лет, но, как это часто бывает, оказалась совершенно к нему не готова.
— Конечно, — подтвердил с обычной невозмутимостью Ральф, — это единственное логически правильное решение.
— Как это на тебя похоже! — расхохоталась Этель. Предложение Ральфа не выдавало в нем романтика. Но, может быть, именно за это она его и любила. С прекрасной романтикой она в жизни уже столкнулась, теперь ей нужен сильный и честный мужчина, который мог бы служить ей надежной опорой, был бы хорошим мужем, другом и любовником.
Какой же она оказалась дурой! Как могла думать, что такой сильный, уверенный в себе человек, как Ральф, может быть лишь тенью брата. А ведь все было как раз наоборот. Не Ральф, а Артур всю жизнь завидовал брату и был постоянно не уверен в себе. И скорее всего именно затем, чтобы укрепить веру в свои силы, Артур постоянно менял молодых женщин.
— По правде говоря, я не был в восторге от того, что влюбился в жену брата, — откровенно
