— Но я
— Не от холода, — выдохнула Вероника, и ноздри его победно задрожали, когда он почувствовал запах ее мгновенного возбуждения.
Он склонил голову, поймал дрожавший сосок губами и стал согревать его языком.
— Люк... — Руки ее прижались к его скользкой груди, заскользили по влажной коже.
— Ты можешь вытереть меня потом, — пообещал он и покрыл поцелуями ее левую грудь. — Я чувствую, как бьется твое сердце, — хрипло произнес он. — Ты хочешь, чтобы оно забилось еще сильнее?
Ее содрогнувшееся тело беспомощно выгнулось. Люк обнял девушку за гибкую талию.
— Я... Ч-что?... — Вероника судорожно пыталась глотнуть побольше воздуха.
— Ты хочешь, наверное, поблагодарить меня за то, что я вызволил тебя из бассейна. Тогда я не мог принять благодарности, а сейчас — могу.
Девушка неподвижно застыла в его руках, вспомнив слова Росса о том, что ей приходится расплачиваться за чьи-то грехи. Разве стоит впутываться в чьи-то сложные отношения? Или хуже того?
— Росс завидует тебе, — сказала она. — Он хочет быть таким же, как ты, но понимает, что никогда не будет.
В темно-шоколадных глазах Люка мелькнул страстный порыв.
— Рад, что ты так думаешь. — Руки его скользнули по ее бедрам, затем он повернул ее спиной к кровати. — А теперь позволь показать тебе, что та ночь в Париже была лишь крошечной частью того, что мы можем подарить друг другу...
Вероника отдалась восхитительному ощущению, охватившему ее, и тихо вскрикнула, когда спина ее коснулась матраса.
Он засмеялся, уложив ее, и рука его потянулась к застежке брюк. Она услышала металлический звук раскрывшейся молнии и в то же время — стук во входную дверь и высокий звонкий голос.
— Вероника? Ты здесь? Бабушка говорит, что она уже готова ехать к Джардитрайну.
Люк замер, затем с тихим ругательством вскочил на ноги. Он поспешно натянул на себя влажные брюки и, поморщившись, с трудом застегнул молнию.
Взглянув на девушку, неподвижно лежавшую на кровати, он склонился над ней и властно поцеловал.
— Отложим это на вечер, милая! — тихо прошептал он и направился к двери.
— Дай ей пять минут, Софи. Ты ведь знаешь, как долго женщины возятся с прической, — услышала Вероника его холодный тон.
Майлс вызвался ехать с ними, признавшись, что с детства испытывал интерес к игрушечным железным дорогам. А Люк, как узнала Вероника, в детстве увлекался моделированием. С двенадцати лет он стал конструировать мини-роботы и продавать их друзьям. Между роботами устраивались бои, которые стали чрезвычайно популярны в окрестностях.
— Чем больше роботов выходило из строя, тем больше была моя прибыль. Я был маленький акула- капиталист даже тогда, — признался он, когда они покупали входные билеты.
— Он продал свои идеи компании, занимавшейся производством игрушек, и потратил деньги на образование, — добавила Зоя. — К тому времени, когда он поступил в Оксфорд, у него было достаточно денег на обучение.
Майлс засмеялся и похлопал Люка по плечу.
— Из всех детей ты нам обошелся дешевле всех! Всегда сидел за книгами или за компьютером, который собрал сам, — сказал Майлс, обращаясь к Веронике. — Он вел спартанскую жизнь.
Вероника бросила на Люка изумленный взгляд, стараясь представить себе пылкого любовника в виде аскета.
— Наверное, мне надо было стать монахом, — заметил он мягко, — но я люблю получать удовольствие от жизни. Скорее всего, я не выдержал бы обет безбрачия.
— А что такое «обет безбрачия»? — спросила Софи, которая с интересом прислушивалась к разговорам взрослых.
Люк открыл рот, но Зоя опередила его.
— Никогда не жениться и даже не встречаться с девушками, — объяснила старушка.
Софи взглянула на Люка и прикрыла рот рукой, едва сдерживая смешок. Он улыбнулся ей в ответ и шутливо погрозил пальцем.
К билетам прилагался список сел, деревень, ферм, гор, мостов и рек, которые заключал в себе миниатюрный пейзаж, и вся компания с интересом посмотрела, как работает железная дорога.
По дороге домой они зашли в кафе, и Майлс купил всем по мороженому, которое было съедено за столиком во дворе, под густой тенью платана.
Разговор перешел от моделирования железной дороги к моделированию компьютеров и мультфильмов. Вероника с удивлением узнала о том, что Люк инвестирует деньги не только в бизнес, но также является ангелом-хранителем для режиссеров, музыкантов и художников.
— Он знаком со многими звездами кино, — сказала Софи, облизывая ложку с шоколадным кремом.
— Если точнее, то я общаюсь с бухгалтерами, продюсерами, иногда — с директорами. Со звездами я иногда обмениваюсь рукопожатиями, но стараюсь держаться подальше от шумных мероприятий.
— Но ведь ты пообещал взять меня на премьеру фильма, когда я приеду к тебе в Англию! — напомнила ему Софи.
Люк усмехнулся, услышав ее благоговейный тон, и Вероника отметила про себя, что он никогда не раздражается на девочку.
— Кто-нибудь избавит меня от этого несносного ребенка? — патетически вскричал он, воздев руки к небесам.
И даже Софи разразилась смехом от этой драматической декламации.
— Может, ты и сам когда-нибудь снимешься в фильме? — спросила Вероника.
Он закрутил несуществующий ус — и тут же злобно насупился.
— В качестве героя или злодея?
Девушка задумалась, глотая миндальное мороженое, и Люк подпер рукой подбородок.
— Все еще не решила, Вероника? Может быть, хочешь предложить мне особую роль, специально для тебя?
Вероника, осознавая, что все на них внимательно смотрят, бросила на него укоризненный взгляд.
— Наверное, она понимает, что ты достаточно умен, чтобы прекрасно сыграть любую роль, какую захочешь, — сказала Зоя, уловив подтекст, в то время как Майлс, казалось, был сбит с толку. — Помните, что сказал Наполеон: выведите на сцену негодяя, и он начнет вести себя как честный человек. Ну, а я скажу: выведите на сцену честного человека, и он порой будет вести себя как негодяй.
— Ты называешь меня негодяем, Зоя? — Люк, казалось, больше удивился, чем обиделся.
— Я говорю, что ни один мужчина не может быть полностью либо тем, либо другим, и женщинам не стоит забывать об этом, — пояснила старушка. — Фред был прекрасным человеком, но он водил машину, как маньяк, и был упрям, как мул. И он бы остался жив, если бы делал то, что говорил ему доктор... А теперь, девочки, быстро доедайте мороженое, иначе оно совсем растает.
— Да, мадам!
Когда они вернулись домой, Мелани сидела за компьютером, принимая электронную почту. Она улыбнулась, выслушав восторженный рассказ Софи, и послала ее мыть липкие руки и лицо.
— Кстати, тебе дозвонилась Карен? — спросила она Веронику, повернувшись на стуле. — Твоя сестра звонила сюда, сказав, что не может дозвониться до тебя вот уже несколько часов.
Зная Карен, Вероника подумала, что та, возможно, позвонила всего один или два раза.
— Должно быть, я оставила мобильник в доме, — сказала Вероника. — Она просила что-нибудь передать?
